Мгла

– Вы зрите в корень, Хюльда. В обычных обстоятельствах я не стал бы раздувать из мухи слона – для вас сейчас непростой период, учитывая, что вы скоро уходите из полиции. Можно было бы все списать на недопонимание.

В обычных обстоятельствах? Что он имеет в виду?

– Вчера ночью Эмма проникла в Национальную клинику. Как я понимаю, она раньше работала в здравоохранении и сейчас числится в центре сестринского ухода.

– Она проникла в Национальную клинику?

– Да, судя по всему, это было несложно – охрана там не ахти какая, да к тому же в здании она прекрасно ориентируется. Ей удалось преодолеть все препоны с помощью своего рабочего удостоверения.

Хюльда начала понимать, к чему ведет Магнус, и почувствовала, как к горлу подступает тошнота.

– Эмме не составило труда найти палату, в которой лежал педофил. Он был в искусственной коме, но наблюдались признаки улучшения. – Магнус сделал паузу, очевидно заметив выражение неподдельного ужаса в глазах Хюльды. – А потом она взяла подушку и прижала к его лицу.

Хюльда не осмеливалась спросить, что произошло дальше. Она ждала, со страхом и надеждой.

– Эмме удалось осуществить задуманное – мужчина скончался.

– Она убила его?! – Хюльда не верила своим ушам, хотя и предчувствовала худшее.

– Она убила его, Хюльда. А потом пришла ночью в участок и во всем созналась. Рассказала, что это она сбила педофила за то, что тот сотворил с ее сыном. Она хотела его прикончить, чтобы он не взялся за старое. А потом вы пришли поговорить к ней на работу, верно? Полагаю, вы ее сразу раскусили. По словам Эммы, вы устроили ей допрос с пристрастием, и она в конце концов призналась. Она сказала, что после этого ей сразу стало легче. А еще она сказала… – Магнус опустил взгляд на лежавшую перед ним стопку бумаг и обратился к показаниям Эммы, – что рада этому, поскольку не смогла бы жить с этим дальше. Она была готова к тому, что после вашего визита ее арестуют, но вечером вы ей позвонили и сообщили, что не будете давать делу ход. Она удивилась – была и рада, и в то же время разочарована. Ее вина висела над ней как дамоклов меч. Поэтому, решив все-таки сделать повторное признание, она позвонила вам.

Хюльда вздрогнула, вспомнив о ночном звонке.

– А вы не ответили.

Разбитая морально и физически, Хюльда покачала головой.

– Да, я была занята, – прошептала она.

Но что ей, черт возьми, стоило ответить?

Магнус продолжал резать по живому:

– По словам Эммы, ночью она дошла до крайней степени отчаяния и не могла мыслить рационально. Ей казалось, что ничего светлого в жизни ее больше не ждет, и, если она завершит задуманное, хуже уже не будет. Наоборот, она принесет обществу хоть какую-то пользу. Хюльда, а вы ведь могли это предотвратить.

Хюльда только кивнула – возразить ей было нечего.

– Не говоря уже об откровенном пренебрежении своими обязанностями, которое вы проявили, решив ее выгородить. И вы прекрасно понимаете, что речь здесь идет не просто о халатности, – это нарушение закона.

«Но я же хотела как лучше», – подумала Хюльда. Закон не может быть единственным мерилом добра и зла. Иногда нужно видеть картину в целом. Она отлично понимала, насколько опасным может оказаться подобный ход мыслей для человека в ее положении. В конце концов, она давала клятву обеспечивать верховенство права. Ей уже приходилось нарушать закон под предлогом того, что в определенных обстоятельствах это оправданно. Однако в этот раз ей это с рук не сошло. Погиб человек, и отчасти в этом была ее вина. На Хюльду накатила тошнотворная слабость. И в то же время ей было совсем не жалко убитого педофила. Сказать, что он заслуживал смерти, было бы неправильным. Но Хюльда чувствовала уверенность в том, что без него мир стал чище и безопаснее.

– Мы могли бы… – Она не смогла закончить предложения.

Второй раз в жизни весь мир вокруг нее рушился. Впервые это произошло, когда не стало Диммы. И вот теперь. Ее репутация, блестящая карьера – все пойдет прахом. Хуже того, не исключено, что ее накажут. Каково ей будет оказаться на скамье подсудимых после стольких лет службы в полиции? А если ее посадят?.. И что скажет Пьетюр? Ее мечтам о счастливом будущем никогда уже не сбыться?

Магнус сидел неподвижно, глядя на Хюльду и не произнося ни слова. Тишина была такой невыносимой, что ей хотелось закричать, но на это просто не было сил.

– Вы даже не представляете, Хюльда, насколько мне тяжело, – проговорил наконец Магнус. – И как я разочарован. Я вас всегда уважал.

Хюльда едва ли могла поверить в его искренность, но противоречить не стала.

– Вы – пример для многих наших коллег, и многим из них вы очень помогли, например Карен. Вы поставили меня в крайне неприятное положение, Хюльда.

Она опустила голову, признавая свое поражение.