Межсезонье

Брюс Гром был из их числа. Не очень удачливый капитан занял у ростовщиков кругленькую сумму денег, купил патент корсара и занялся узаконенным разбоем, не шибко-то разбирая, где свои, а где чужие. Прямых доказательств не было, но в порту каждая собака знала, что именно его корвет пустил на дно возвращавшегося в Шухарту торговца. Торговца, на борту которого была вся моя семья. Вот только свидетелей не осталось — а что взять с пустой болтовни? Не допрашивать же по таким пустякам уважаемого капитана. Всем было просто наплевать.

Всем, но не мне. Я долго ждал своего часа: копил деньги, перенимал опыт более умудренных коллег. И в двадцать лет начал скупать расписки Брюса; когда мне стукнуло двадцать два, он застрелился, чтобы избежать долговой ямы. Слишком уж много накопилось неоплаченных долгов, и слишком принципиальным оказался молодой ростовщик, не желавший давать ни дня отсрочки для возврата займов. Жизнь капитана обошлась мне почти в пять тысяч марок и порядком подпортила деловую репутацию. Плевать — все только начиналось!

За несколько последующих лет я разорил еще трех офицеров с «Буревестника» — того самого злосчастного корвета Брюса. А потом и вовсе сумел выкупить судовой журнал этого корыта. Очень удачное вложение — тех моряков, которые не сгинули в морской пучине и в портовых подворотнях, не сдохли от лихорадки и не упились вусмерть ромом, в одно лето скосила эпидемия несчастных случаев. Да уж — нанятый мной бывший командир абордажной команды королевского морского флота Питер О’Райли зарекомендовал тогда себя с самой лучшей стороны.

Оставалась только одна загвоздка, до сих пор отравлявшая мне жизнь: младший брат Брюса и его бывший первый помощник Алекс Гром. Этот проходимец давно уже был в крепких неладах с законом, и все попытки разыскать его не имели успеха. А теперь… Да!

Добравшись наконец до своей комнаты, я первым делом проковылял к бару и наполнил стакан яблочным бренди. Направился к дивану и вдруг краем глаза заметил какое-то движение в углу комнаты. Напряженные, будто струны, нервы сыграли дурную шутку: резко махнув зажатой в руке тростью, я едва не свалился на пол и вдобавок ко всему расплескал бренди.

Чертыхнувшись, поставил стакан на подлокотник дивана и подошел к пришпиленной стальной иглой к плинтусу крысе. Яд к этому времени уже подействовал, и серая тварь неподвижно замерла на полу. Надо будет сказать Питеру, чтобы убрал. Остальным о моем маленьком секрете знать вовсе не обязательно.

В голос проклиная судьбу, я кое-как добрался до стоявшего у противоположной стены секретера, вытащил из потайного отделения новую иглу и взвел скрытый в трости механизм. Замена метательного снаряда требовала определенной сноровки, но в этот раз мне удалось в считаные секунды произвести эту не самую простую для одного человека операцию. Приноровился за столько лет практики: не пистолеты же с собой на переговоры носить.

Мартин заявился, когда я уже давно допил стакан бренди и раздумывал, не сходить ли за новым. Нежелание подниматься с удобного дивана сыграло свою роль? и, подложив под спину подушку, я начал рассматривать нанесенную на плотную бумагу карту. На работу профессионального картографа не похоже. Скорее перерисовка с таковой. Слишком нетвердая рука, слишком много непонятных условных обозначений. Так вот с ходу и не определишь, часть какого побережья изображена — явно кто-то кусок от карты большего размера откромсал. Хотя ширина и долгота указаны, можно дойти до лежавших в книжном шкафу карт. Да нет — лениво.

— Не помешаю? — приоткрыв дверь, заглянул в комнату Мартин.

— Заходи, — махнул я рукой. — Налей себе чего-нибудь выпить.

— Благодарю…

— Налей, — распорядился я. — И мне бренди плесни. На пару пальцев, не больше.

— Как скажешь, — тяжело вздохнул мой помощник и направился к бару. Зазвенел бутылками и, не оборачиваясь, поинтересовался: — Что это была за карта?

— Эта? — Я помахал в воздухе сложенным листом бумаги. — Обычная пиратская карта. Несметные сокровища и жуткие тайны. Стоит полшиллинга за десяток. И то лишь из-за бумаги, на которой нарисована.

— Зачем же ты тогда ее взял? — Мартин протянул мне стакан с бренди. — На растопку? За двадцать-то дублонов?

— Раз уж речь зашла о растопке, будь любезен, подкинь дров в камин.

— Не совестно тебе старого человека гонять? — фыркнул Мартин, но послушался.

— Этот старый человек так хорошо погулял ночью, что даже смотреть на спиртное не может, — усмехнулся я. — Что ты себе налил, воду?

— Самый полезный, между прочим, напиток…

— Кто бы сомневался. Остальные где?

— Сейчас поднимутся. — Мой помощник сделал добрый глоток воды. — Так что с картой?

— Непонятно пока. — Рраскрывать догадки мне не хотелось. — Сначала послушаем, что Питер и Бартоломью выяснили. А там видно будет.

— Как скажешь. — Прекрасно зная мою манеру вести дела, Мартин не стал настаивать на своем. — А вот, кстати, и они.

— Рассказывайте! — распорядился я. — Маэстро Бартоломью, если не возражаете, начнем с вас.