Между жизнями. Судмедэксперт о людях и профессии

«А второй случай, точнее, первый по хронологии, произошел буквально спустя пару месяцев с начала работы. Начальник мой был, как обычно, где-то на рыбалке, а ко мне приехали знакомые менты с просьбой. Они хотели, чтобы у их умершего коллеги не обнаружилось алкоголя в крови. Объяснялось это обычными причинами: семья умершего не получит страховку, дети останутся голодными и тому подобное. Я спросил, почему они уверены в том, что алкоголь в крови есть, и они дали мне понять: он там точно есть, и потому в долгу они не останутся. Я пообещал что-то придумать (ради голодных детей-то). Вечером мне позвонил начальник и поинтересовался, что интересного произошло в его отсутствие. Услышав мой стройный рассказ о бедных сотрудниках милиции, о голодных детях и о маячившей благодарности, а также о путях реализации моего гениального плана (я планировал отправить на химическое исследование кровь от другого, заведомо трезвого трупа), он мне очень доходчиво все объяснил. Он рассказал, что проверить подлинность крови — раз плюнуть, что чистая кровь будет выглядеть очень странно, ведь этот человек наверняка бухал в компании, при свидетелях, и если запахнет «жареным», менты первые подставят меня и глазом не моргнут. Я не спал всю ночь, а наутро, чуть свет, помчался в морг, позвонил ментам и сообщил, что наша сделка отменяется. Потом приехал начальник, и я еще раз получил «вдувание». С того момента у меня и мысли не возникало о том, чтобы где-то нарушить правила, несмотря ни на какие знакомства…

Санитарами у нас, как я уже говорил, работали двое — Нина Васильевна, женщина сорока восьми лет, и ее сын. Обязанности свои они выполняли качественно и быстро, обучали меня обращаться с пилой (а она здесь, в отличие от Челябинского Бюро, была электрическая), однако я это так и не освоил, предпочитая ножовку. Прошло чуть более полугода с момента моего устройства в морг, и произошла трагедия — Нина Васильевна умерла. Прямо на рабочем месте. И это был первый раз, когда я видел смерть человека очень близко. Все случилось рано утром, еще до начала работы. Мы с начальником сидели в кабинете, пили чай, обсуждали поступивших покойников. Вошла Нина Васильевна, попросила таблетку, пояснив, что болит сердце. Лаборантки дали ей какой-то анальгетик, после чего она ушла, а минут через десять к нам забежала санитарка из патанатомии и сказала, что Нине Васильевне плохо. Обнаружили мы ее в комнате санитаров, она была уже почти без сознания и только хваталась рукой за грудь. Скорая приехала быстро, сняли ЭКГ (там явно угадывался инфаркт миокарда), минут пятнадцать оказывали помощь на месте, после чего решили везти в реанимацию — благо, морг располагался на территории больницы и ехать требовалось недалеко. Когда выносили носилки, кто-то обратил внимание на то, что выносят ногами вперед, а это плохая примета. После того как машина уехала, я сказал начальнику: «Теперь предстоит долгое лечение и потом еще не менее года реабилитации», на что опытный доктор со вздохом ответил: «Дай Бог, чтобы выжила…» Буквально минут через пять нам сообщили, что Нина Васильевна умерла в машине. Реанимационные мероприятия эффекта не дали. Как я сейчас понимаю, скорее всего, произошел острый инфаркт миокарда с разрывом сердца, шансов выжить не было никаких.

Повторюсь, я впервые видел смерть так близко. Знаете, среди вопросов, которые мне обычно задают, есть один самый популярный: «Вам не страшно работать с трупами?» Отвечу и вам: в мертвых людях нет ничего страшного. Даже если на теле имеются множественные грубые повреждения, даже если труп гнилой или объеденный животными, все это — ничто по сравнению с тем моментом, когда живой человек становится неживым. Хотя моментом это назвать сложно, мгновенной смерти практически не бывает, всегда концу предшествует агония, переход из одного состояния в другое — если хотите, из одной жизни в другую. Вот этот переход отвратителен и страшен, именно тогда ты понимаешь: все суета по сравнению с тем, что определяет твое существование. Человек сейчас живой, он ходит, разговаривает, пьет чай, дает или выполняет поручения, строит планы на день или на год и уж точно не планирует умереть, но кто-то или что-то решает за него — и вот он уже не есть, а был. Судебно-медицинский эксперт в своей работе находится между этими двумя жизнями — этой, земной, и той, которая будет».

«Однако, — подумал я. — Стоит вернуться к этой теме позже. Эксперт, который верит в загробную жизнь…» Пока же меня заинтересовало другое.

«Вы сейчас упомянули примету: мол, выносить больного ногами вперед — это плохо. Вы что, верите в них?»