Метро

— Его… Нет. Его расстреляли. Красные. Явились на Театральную и забрали. Чекисты. И… — Артем замолк, составляя все вместе. — А ведь они за ним и шли… За ним, а не за мной. Он сказал, ориентировка из центрального аппарата… На него. Они ведь тогда вообще про меня ни сном, ни духом…

— Кто? Что?

Мельник засмолил; дым шел ему в глаза, но у него глаза не слезились. Дыму было тяжело подниматься к потолку, и он вис облаком у полковника над головой.

— Что, если им известно про Полярные Зори? Что, если Красная Линия в курсе? И старается эту информацию скрыть. Убирает… Всех убирает, кто узнает… Кто общался с ними… С теми, с другими… Ищет, находит и…

— Значит, так, — Мельник разогнал дым, тут же накуривая новый. — Значит. Красная Линия сейчас меня интересует очень. Потому что они вот-вот схватятся, уже схватились, с Рейхом. Ты можешь вообще вообразить, что это будет? Сейчас все метро в эту Театральную затянет, как в мясорубку. Вот об этом, Артем, об этом — надо думать. Мне. Как командиру Ордена. О том, как не дать этим скотам друг друга перегрызть. Как Полис защитить от них. Всю нашу очкастую интеллигенцию в банных халатах. А заодно, — он дернул подбородком вверх, где над станцией Арбатской придавливала город белая глыба Генштаба. — Заодно и всех этих пенсионеров, убежденных, что они — победители Последней войны и единственные защитники нашей Родины. Весь наш заповедник волшебный. Все наше метро. Я против Рейха, и я против Красной Линии. В Железном легионе знаешь, сколько народу? А в Красной армии? А у меня, знаешь? Сто восемь бойцов. Включая ординарцев.

— Я готов… Разрешите вернуться в строй.

— А вот я не готов, Артем. Мне зачем тут человек, который шляется в одной рубахе под дождем? Мне зачем тут человек, который какие-то заговоры фантастические раскрывает? С марсианами никто на связь не выходил?

— Святослав Константинович…

— Или, может, с черными твоими? А?

— Да вам плевать, что ли?! — Артема разорвало. — Вся эта возня подземная! Давайте! Одни гады будут все равно других гадов грызть! Им тут места не хватает! Воды! Воздуха! Грибов! Вы их не остановите! Положите еще половину наших ребят! Всех положите! Что это даст? Что это решит? — Артем махнул рукой на стопарь, мертвецами недопитый.

— А ребята клятву давали. И я давал. И ты давал, Артем. Если нужно жизнь положить, чтобы это гребаное метро спасти — значит, положить жизнь. И ты мне ими в морду не тычь, салага. Я из бункера вышел червяком одноруким. А ты — здоровеньким, и для чего? Для того, чтобы сейчас мог себя гробить вылазками своими? Ты о детях-то думал?! О том, кто у тебя родится после этого дождичка, думал ты? О том, кто у моей дочери родится?!

— Думал!

— Хера лысого ты думал!

— А вы — вы думали?! Если можно куда-то уйти отсюда?! Вернуться наверх? Вывести всех этих… Наружу. Если есть хоть одно — наверху! — пригодное место? Наше место — там, наверху! Я сегодня под этим дождичком… Я человеком себя чувствовал. Там! Хоть бы мне и сдохнуть после этого! А спустился… В вонь эту нашу… И обратно. Это не только красные с фашистами оскотинились! Мы все! Это же пещеры! Мы в пещерных людей превращаемся! В бункере вы ноги-руки оставили! А в следующей войне — может, голову! И кто вместо вас будет? Есть кому? Никого нет! Если есть куда, хоть куда-нибудь — надо уходить! И вот, я вам говорю: кажется, есть! И, может, красные знают, куда…

— Ты знаешь, что, Артем, — Мельник потерял голос, засипел. — Я тебя послушал. А теперь ты меня послушай. Не позорься. И меня не позорь. Люди знают, на чьей дочери ты женился. И весь этот бред… Это все потом на меня ложится, ты понимаешь? Не вздумай еще кому-нибудь…

— Бред?! Зачем тогда зачищать всех, кто слышал и видел этих людей… Других…

— Артем. Артем! Господи, еб твою! Да что она в тебе нашла-то?! Неужели она этого не видит?

— Не видит чего? — спросил Артем негромко, потому что воздуху не хватило громко спросить.

— Что ты шизоид! Началось с черных, теперь вот заговором продолжается. Они тебе мозг выжрали, твои черные! Ей-то ты про черных, небось, исповедался? Что не на-а-адо их было… Ракетами. Что они были добренькие. Что ангелы на земле. Что божье посольство. Что последний шанс человечеству выжить. Что нужно было просто говорить с ними. Впустить этих тварей к себе в череп. Расслабиться и получать удовольствие. Как ты. Как ты!