Метанойя

– Не знаю… Иногда я вдруг понимаю, что он так же реален, как и весь этот мир, но даже толком не успеваю испугаться, потому что все это выглядит таким нелепым… Бог, дьявол– в наше время даже странно слышать такие слова, почему-то они мне кажутся какими-то ненатуральными. Мифы. Дьявол– это персонаж американских ужасников, как бы воплощение мирового зла, но в конце фильма он всегда побеждается главными героями. Короче, фуфлыжник какой-то… Так что порой страшно, но не более. А Бог… Мне кажется, мы больше говорим о Нем, чем верим, что Он есть. Знаешь, как мать пугает непослушного сына: вот, мол, отец придет, он тебе задаст. А никакого отца-то и нет, они уже давно разошлись, и у него другая семья, и уж никогда он не придет наказать непослушного сына. Но до какого-то времени это угроза действует. А потом все, извините… Поэтому я и говорю, что мне все это кажется несерьезным.

– Потому что ты серьезно над этим и не задумывался. А ты попробуй представить, я даже не говорю «подумай», а просто прочувствуй сердцем– во что легче поверить: что Бог есть или что Его нет? Разве ты не слышишь, как страшно это звучит– Бога нет? И что тогда наш мир? Безграничная Вселенная, чудовищная масса вещества, которое пребывает в постоянном движении. Попробуй хотя бы немного охватить всю бесконечность этого точного механизма, в котором все взаимосвязано: Земля движется вокруг Солнца, Луна вокруг Земли, Солнце вместе с другими планетами тоже движется к Веге, а Вега еще куда-то… Все, буквально все находится в постоянном движении. И этот мир никто не создал. И нет никакого смысла в этом движении. И цели нет. Чудовищный бездушный механизм… И что же такое в этом мире человек? Случайная комбинация атомов, как нас уверяют? Всего лишь набор частиц, которые в своем движении собрались так, что появилась никому не нужная личность, которая потом опять рассыпается на составляющие и исчезает без следа. А колеса крутятся и будут крутиться вечно. Нет высшего разума. Нет высшего смысла. Нет высшей целесообразности в жизни Вселенной. Бездушное холодное вещество всегда было и вечно будет. И это все… И тебе не страшно?

– Да уж, картина более чем безрадостная. И если до конца в это поверить, то зачем и жить? Проще тогда прокайфовать сколько сможешь– год, два, три– и разложиться на атомы. Потому что тогда вообще ни в чем смысла нет.

Я почувствовал, как меня буквально мороз по коже продрал, до того вдруг стало противно и пусто.

– Ангел, в самом деле, мне легче поверить в Бога, чем в то, что Его нет. У меня душа даже содрогнулась от одной только мысли, что можно допустить, будто Его нет. Не хочу приводить никаких умных доказательств этому, я просто слышу, что говорит мне сердце. Я хочу верить в Бога, но боюсь, что мне это не по силам.

– Но ведь ты еще и не пытался… А Бог всегда труден, легкий бог– это ложь. Пытайся, трудись– и Бог откроется тебе.

– Но ведь я ничего о Нем не знаю…

– Но тебе же известно Его имя…

– Иисус Христос?..

– Да, и все, что он тебя требуется,– идти к Нему.

– Идти, но куда? Где мне найти Его?

Ответом мне была тишина, и я вдруг понял, что мне уже никуда не деться от этих вопросов. И они показались мне гораздо важнее и серьезнее, чем даже мое настоящее положение,– словно вдруг перестал существовать этот вонючий каменный мешок, будто бы и нет этой ужасной выматывающей боли, и я в самом деле мог бы куда-то идти… И какое-то неведанное ранее чувство появилось в глубине души, словно радостный трепет охватил ее, стало тепло в груди. Я увидел гору– высокую, огромную, неприступную. Но она меня не пугала, и я уже точно знал, что буду взбираться на нее. Удастся мне добраться до вершины или нет, но я должен стараться взойти на эту гору, потому что теперь это моя цель.

Легкое, почти прозрачное облако неслышно окутало меня, и я почувствовал, как от меня отступают боль, страх, тревога и неуверенность и медленно растворяются в теплой пелене перед глазами. Песочный человек, пробегая мимо, швырнул мне в лицо горсть своего волшебного песка, я машинально прикрыл веки и провалился в спасительное забытье.

С лязгом и стуком вдруг открылась дверь, и я ошалело подскочил на своем ложе, с трудом вспоминая, где нахожусь. Оказалось, что ночь уже кончилась и новая смена дежурных по изолятору пришла с утренней проверкой. Молодой розовощекий крепыш цепким взглядом окинул камеру и равнодушно, как бы походя, бросил.

– Вопросы, просьбы есть?

Хриплым ото сна голосом я спросил:

– А возможно чаю заварить?

Он внимательно посмотрел на меня и важно кивнул:

– Сейчас кончится проверка и заварим. Чай на «вещевке» есть?

– Да. Только, пожалуйста, не надо чифиру– просто чай.

Он усмехнулся.

– Ладно. Сейчас заварим.