Месть (ЛП)

- Лжец!  -  крикнул голос из толпы.  -  ТЫ, т олстый  ублюдок начал это первым.

Другие фанаты Гермеса выкрикивали свое согласие.  Офицер взглянул на них, прежде чем снова повернуться к Макрону  и сморщил лицо.

- С того места, где я стою, вероятнее всего, что ты напал первым. Что касается торговца, то я позабочусь о том, чтобы  им был составлен счет на возмещение убытков.  Его возместят из твоих доходов.

-  Драку  начал Гермес!

-  Мне плевать, - возразил офицер. - А теперь убирайтесь отсюда, или я прикажу вас обоих бросить в Мамертин,  где  вы сможете провести ночь в этой вонючей  дыре  вместе с крысами.

Макрон вздрогнул от этой мысли.  Бормоча себе под нос проклятия богам, он пронесся мимо Курсора и махнул своему юному подопечному  следовать за ним, пока охранники рассеивали толпу.  Некоторые зрители стекались в близлежащие таверны, встроенные в цокольный этаж аркады, чтобы наполнить  вином кувшины, которые они принесли с собой.  Другие стали искать игорных дельцов,  чтобы сделать ставки на соперничающие команды перед запланированными гонками на колесницах.  Паво легонько  положил руку на сочащуюся рану на голове и сморщился от боли.  Когда он пошел за Макроном,  Гермес шагнул вперед и преградил ему путь, превратив свое рычание в гротескную ухмылку.

- Ты помнишь, что случилось с твоим старикашкой после того, как я его зарезал?

Паво стиснул зубы и ничего не ответил. Резкое воспоминание всплыло перед ним, когда Гермес наклонился и понизил  свой голос до хриплого шепота.

- Не говори мне, что ты забыл, мальчик?  -   Гермес ухмыльнулся. - Позволь мне напомнить  тебе. Его голова была насажена на кол и выставлена на всеобщее обозрение у здания Сената, чтобы  послужить предупреждением  другим об опасностях заговора против Рима.

В глазах Паво вспыхнул гнев.  Он закрыл  их и сжал челюсти.  Паво пытался забыть горькие воспоминания о том дне, когда узнал о последнем унижении, перенесенном его отцом. Теперь поток ярости захлестнул молодого гладиатора, и каждый мускул в его теле тотчас же напрягся.

- Его голову выставили на обозрение на несколько дней, - продолжал Гермес. - Птицы клевали его. В конце концов,  запах стал настолько ужасным, что ее пришлось убрать.  Я слышал, что один из имперских слуг выбросил его голову  в реку … в Тибр.

- Я убью тебя, - прошипел Паво, -  за то, что ты сделал с моей семьей, клянусь всеми богами.

Гермес усмехнулся :  -  Я так не думаю, сын предателя.  Боги всегда благоволят мне. Через два месяца следующая голова на колу будет твоей.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

- Помедленнее, парень! -  проревел Макрон на тренировке на следующее утро на площадке имперского лудуса. -  Ты должен  просто атаковать палус.  А не перерубать  эту проклятую   штуковину  пополам.

Паво, казалось, не слышал своего наставника. Он маниакально вонзал свой тренировочный меч в деревянный столб,  охваченный неконтролируемой яростью, мысленно представляя на нем  лицо Гермеса.  Раздался глухой удар, когда острие его меча ударилось о столб в районе  воображаемой шеи.  Капли пота свободно стекали по его спине.  Он яростно рубил и колол  палу с тех пор, как Макрон прибыл в лудус на рассвете, чтобы начать дневную тренировку. Он обливался  потом, несмотря на суровый зимний холод. Его мышцы все еще болели после участия в групповой схватке, а рана на груди превратилась в бугристый рубец. Но тупая пульсация его ран была ничто по сравнению с ощущением свинцовой тяжести в его кишках. Накануне вечером Паво не мог заснуть, ворочаясь в своей келье, представляя на столбе  отрубленную голову отца, над которой издевались его враги. Его желание отомстить превратилось в нечто более темное и  невыразимое - желание покалечить Гермеса. Он не просто хотел убить Чемпиона Рима. Он хотел заставить его страдать, как он сам страдал в последние месяцы. Рыча сквозь стиснутые зубы, он ударил лезвием своего меча по сильно изуродованной части столба, словно перерубая Гермесу шею, его мышцы напряглись от ярости.  Меч раскололся по лезвию, когда оно с грохотом врезалось в тренировочный палус.  Макрон тут же выхватил его из рук Паво.

- Во что, химера тебя побери, ты  играешь, парень!  -  нетерпеливо проревел он.

Паво посмотрел в ответ, его грудь тяжело вздымалась:  -  Я тренируюсь, господин. Согласно вашим инструкциям, - горько ответил он. - Вы сами приказали мне выплеснуть свой гнев на тренировочную площадку.

Макрон фыркнул и покачал головой:  - Я говорил тебе использовать свою ярость как мотивацию, парень.  Все, что ты делаешь, это  ты слепо рубишь палус.  Боже мой, ты даже не практикуешь движения, которым я тебя научил.  Если ты попробуешь вот так рубить Гермеса на Арене, он убьет тебя прежде, чем ты вспотеешь.

Горе и разочарование охватили Паво. Он почесал  голову, и его плечи тяжело опустились. - Простите, господин, - выдохнул он. - Но Гермес зашел слишком далеко.  Его невозможно остановить.