Месть Аники дес Аблес

Они идут к крыльцу, и я, чувствуя себя совершенно лишней, а вернее, самой обычной стражницей, то есть практически мебелью и тенью, от чего уже парадоксально быстро успела отвыкнуть, следую за ними.

На крыльце перепуганный, совершенно незнакомый мне мужчина, кажется, дворецкий, который что-то бормочет об отсутствии хозяев, слишком большой чести и неготовности особняка дес Аблес к приёму столь высоких гостей.

— Комнату, — говорит Ашш-Ольгар, не слушая и уже пройдя мимо коленнопреклонного слуги, но застыв на секунду в дверях. — Мне и моим спутницам. Я подожду в библиотеке.

Вот как. Понятно, что «комната» в Его случае — это покои из нескольких помещений, но всё равно, почему одну?! И откуда он знает, где библиотека?

Дядюшка Артуро приехал уже совсем вечером, и видно было, что торопился, но, тем не менее, безнадёжно опоздал. И лучше бы ему, наверное, вообще было торопиться совершенно в другую сторону, например, в сторону границы с Кайерским княжеством, ибо Ашш-Ольгар был зол, о причинах я могла только догадываться — Он вовсе не торопился поделиться со мной находками и соображениями. А спрашивать в присутствии Найки совершенно невозможно, ведь если и нарушать субординацию, то без свидетелей.

Но эти самые свидетели пока никуда не деваются — мы все трое сидим за длинным столом в парадном обеденном зале, вкушая довольно-таки простой ужин — как нашего, так и явления дядюшки слуги явно не ожидали. Но зато с золотых, почти в прямом смысле этого слова, тарелок.

Я смотрю на подобранную несколько часов назад девушку и чётко осознаю, как всё происходящее сносит ей крышу. Когда люди, которым ты сама всю жизнь кланялась, и которых боялась, падают на колени перед тем, кто идёт рядом с тобой, его притягательность в твоих глазах взлетает до небес. Сложно устоять, очень сложно. И Найка, кажется, тоже поддалась — «я достойна большего, чем имею» читается на её лице, и на меня она начинает посматривать, как на свою — свою! — прислугу. И нет, я не испытываю к ней раздражение, к ней — только жалость и сочувствие, а вот Ашш-Ольгар вызывает и раздражение, и возмущение, и неприятие. Он будит и вытаскивает на свет худшее, что есть в людях. Взять хотя бы Найку — девушка была готова собой пожертвовать ради жениха, по крайней мере, она сама в это верила, теперь же… что она теперь ему скажет, если они всё же встретятся? А я сама? Я верила тёте как никому, и точно знала, что должна сделать в своей жизни, а теперь… теперь он искушает меня каким-то загадочным Даром, он каким-то непостижимым образом влезает в мою голову и заставляет думать о себе, гадать о мотивах и пытаться разрешить загадки, что, наверняка, обречено на провал. И более того, на самом деле совершенно мне не нужно.

Не знаю, что пообещал или приказал Ашш-Ольгар Найке, но она смотрит на него постоянно и совершенно не заговаривает о женихе. Мне уже даже кажется, что меня судьба этого неизвестного паренька заботит больше, чем всех остальных. Впрочем, она вообще не заговаривает с ним, как и я, да и сам Император не спешит вступать с нами в беседу. С того момента, как мы приехали, ни мне, ни ей не сказал ни слова, я даже начала ощущать себя кем-то навроде собаки. Потому что Найка хоть рядом, пусть и не рука об руку, а я — преданным хвостиком. И как к этому относиться — не пойму. Вроде бы и наоборот, наконец, всё стало на свои места, а вот как-то не так, не ложится на сердце такая расстановка. Хотя не исключаю, что дело в самолюбии и только.

Я уже почти расправилась со своей порцией мяса, когда Ашш-Ольгар заговорил, впрочем, обращался он к застывшему у дверей бледному дворецкому.

— Встретьте, пожалуйста, господина Артуро и проводите сюда.

Дворецкий, как мне показалось, побледнел ещё больше и метнулся в дверь. Хотя, может, мне бледность его лишь мерещится — освещается столовая немного странно, так всегда было. Какой-то дизайнерский ход.

— Мой Император, — появился в дверях высокий, худощавый мужчина. И поспешил преклонить колено, демонстрируя намечающуюся лысину.

И должна сказать, что дворецкий был ещё не бледен. Вот дядюшка являл собой образец прекрасного, эталонного бледно-синего цвета. А когда он увидел меня, кажется, у него задёргался глаз. Но, может, глаз у него в принципе дёргается.

— Садитесь, Артуро, — предложил Император, довольно любезно. Но совершенно игнорируя тот факт, что человек с дороги, ему бы умыться, переодеться, удобства посетить… Конечно же, Артуро даже не заикнулся обо всём этом. Сел напротив Ашш-Ольгара на выдвинутый тем — разумеется, с помощью магии — стул. И вроде бы любезность, почти услуга, но подоплёка у этого действия совсем другая — «я здесь хозяин, а ты — гость», неудивительно, что «гостю» не по себе.

— Итак, я решил лично рассмотреть Ваше прошение, — как ни в чём не бывало начал Император.

— Благодарю, мой Господин, — лепечет дядя, но Ашш-Ольгар морщится, и дядюшка моментально исправляется, — мой Император.