Месть Агонии

Желание уничтожить всю деревню быстро пропало, а на его место встал азарт. Сколько уже она не убивала, используя только силу вампира, не касаясь магии? Тысячу лет? Две? Первородные вампиры настолько сильны, что не убивают без магии, она просто струится через поры и отравляет все вокруг, словно яд. Высшие и низшие вампы убивают телом, физической силой, но она уже давно не пробовала изобразить из себя обычную нежить. На губах заиграла улыбка. Рыжая спрятала голову под капюшоном и двинулась на запах.

Оказалось, толпа охотников, просто пила в трактире. Перед тем, как открыть дверь и войти, Марэна отвела глаза всем в зале, почему-то ей захотелось понаблюдать за охотниками. Она уже давно не охотилась так, как охотятся ее дети. Кровь доставалась ей легко и даже скучно, а сейчас нутро требовало игры в поддавки. Захотелось разыграть этих людишек. А еще не стоило упускать возможность проредить строй охотников этого мирка. Да, она планировала извести их всех позже, но видимо, придется пересмотреть детали плана и начать сегодня.

Ей не составило труда понять, что делает такая толпа в деревне. Граф оказался ещё большим глупцом, чем казалось. Он действительно верил, что может избежать смерти. И это в то время, когда он прекрасно знал, что уже все его родственники, включая даже тех, о которых он забыл, уже мертвы. Люди во все эпохи отличались редким скудоумием. Вамп объясняла это себе тем, что люди живут слишком мало. Не успевают понять даже простые истины. А уж благородства и внутреннего стержня за вшивые полвека наживают немногие, единицы можно сказать, и те гибнут рано, даже по человеческим меркам, потому что готовы отдать свою жизнь за других не задумываясь.

Когда она вошла в большой зал, то никто не обратил на нее внимания. Все продолжали пить и веселиться. Она сделала пару шагов к дальнему столику, чтобы хорошо видеть весь зал и остолбенела. Кто-то в этом зале пристально рассматривал ее. Кто-то не сводил с нее глаз. Удивление вамп было столь велико, что на мгновение она даже сбилась с шага. Пробить внушение низшего вампира может далеко не каждый человек. Примерно один на тысячу, а уж про то, чтобы устоять перед внушением первородного вампира… о таком просто не могло быть и речи. Она еще раз принюхалась, но в зале были только люди, даже полукровок или их потомков не было. А значит в этом зале есть человек с таким сильным стержнем в душе, что устоял перед ее чарами. Это казалось немыслимым, но все чувства говорили о том, что это непреложный факт и ей не почудилось! Она быстро оглядела зал и сразу увидела его.

Невероятно красивый юноша. Лет двадцати пяти. С густыми, вьющимися, длинными, по пояс, волосами. В простом, но добротном камзоле и чистой рубашке, без пятен или мелких дырочек на ажурном вороте, как бывает у каждого при недостатке средств. Высокий, — это было заметно даже несмотря на то, что он сидел на одной из лавок. Невероятно, даже болезненно стройный. Прямой нос, аккуратные губы, широкие скулы, но небольшой подбородок. Гладко выбрит, что просто поражало, ведь люди не отличались особой любовью к чистоте и заботой о своем теле. Тонкие на излет брови и высокий лоб без морщинок — сразу выдавали в нем ум. А еще удивили темно-голубые, пронзительные глаза, которые старательно пытались пробиться под капюшон, когда она взглянула на него — словно он ощутил на себе ее внимание. Но и это было невозможно.

Волосы он завязал атласной лентой. Хотя весь его вид, состояние камзола и прочего говорили о том, что он не бедствует, что-то выдавало в нем слугу, несмотря на прямую осанку императорского офицера. Он был прекрасен в своем исполнении. Природа явно постаралась, наградила мальчика отличным телом. Если все, кто был в зале напоминали деревенских коней — сильные, мощные, но какие-то грязные и дешевые. То этот юноша походил больше на молодого жеребца какого-нибудь герцога. О нем заботились и хорошо растили для каких-то своих целей, и он это знал, хотя и ценил оказанную ему честь. Марэна не ощущала в нем злобы или презрения, которое есть у всех людей низкого сословия, по отношению ко всем кто выше, по праву рождения. Если людишки из благородных всегда напоминали вамп зажравшихся свиней или обнаглевших попугаев, то слуги всегда больше походили на трусливых дворовых псов — броситься и загрызть обидчика не могут, но всегда, когда нет опасности скалят зубы. Подобное лицемерие выводило вамп из себя, и она так и не смогла к этому привыкнуть.