Месть

Том перевел глаза на Кирстен.

— И не самая лучшая папина шутка, — заметила Кирстен.

Лоренс усмехнулся.

— Ты не понимаешь, — сказала Элен, поворачиваясь на другой бок, отчего заскрипела кровать. — Дело не в том, что я не хочу встречаться с тобой, но я дала слово Кирстен.

— Значит, Кирстен руководит твоей жизнью? — проворчал Кемпбел.

— Сейчас — да. Они с Лоренсом вступились за меня…

— Потому что я не оставил им выбора.

— Дэрмот, ты мог не публиковать ту статью, у тебя не было в этом необходимости.

— Я уже объяснил, что написал ее сразу после нашей с тобой последней встречи. Я обозлился и решил, что если не буду работать над фильмом, то и ты не будешь в нем сниматься. Но теперь я все для тебя сделал: за тобой оставили роль, в газетах напечатали твой вариант той истории, так что пора об этом забыть.

— Ладно. Но я должна сдержать слово.

Кемпбел рассмеялся, но когда Элен, встав на колени, наклонилась над ним, глаза его потемнели от желания.

— Ты уже три раза навещала меня с тех пор, как дала слово Кирстен, — заметил он, сжимая ее груди.

— Знаю. Но больше этого не будет.

— Ты и раньше так говорила. Но что ты тогда здесь делаешь?

— Разве тебе не нравится то, что я делаю? — пробормотала она, прижимаясь к нему бедрами.

— Очень нравится, но это не ответ.

— Они сейчас в Новом Орлеане, так что не узнают об этом, — улыбнулась Элен, перекатываясь на спину.

Кемпбел, подперев голову рукой, медленно скользил взглядом по ее телу, чувствуя, как им овладевает желание.

Бывало, стоило ему бросить взгляд на любую женщину, и у него возникало желание трахнуть ее. Так было и с Кирстен Мередит, но кому бы не захотелось трахнуть Куколку Кирсти? Однако Руби Коллинз решился бы трахнуть не каждый, но даже она возбуждала его так, что он готов был на любые унижения. По правде говоря, это объяснялось не только тем, что Кемпбел хотел получить работу. С Элен, конечно, все совсем иначе. Он не мог бы сказать, почему, но иначе. Первая ночь, проведенная вместе, была совершенно особенной. Не то чтобы ему не хотелось тогда трахнуть ее; он хотел этого больше всего на свете, но вместе с тем у него возникла потребность сохранить возникшую между ними душевную близость. Этого у него не было ни с одной женщиной. Поэтому они просто обнимались, целовались, болтали о пустяках, засыпали и просыпались. Было в этом что-то необъяснимое, и Кемпбел догадывался, что они подошли очень близко к тому, что называется «заниматься любовью», а этого с ним не было никогда. Сегодня, конечно, у них была настоящая близость, и он овладел ею несколько раз. Хотя Элен вела себя в постели, как дикая кошка, все это было не чем иным, как любовью. Во всяком случае, Кемпбел предполагал, что это так, ибо после всего ему не хотелось отпускать ее, не хотелось перекатиться на другой бок и заснуть. Ему нравилось слушать ее болтовню, видеть ее улыбку, чувствовать, как он утопает в ее огромных карих глазах. Только ей он мог излить свою душу, рассказывая о себе такое, что признаться в этом было хуже, чем умереть.

Как бы ни называлось то, что происходило между ними, им было действительно хорошо, и он не хотел, чтобы это кончалось. Но тот воображаемый поезд, который затормозит и остановится, когда он останется единственным пассажиром, все еще, набирая скорость, мчался по рельсам, и злость Кемпбела к Кирстен Мередит была топливом для него. Рано или поздно ему придется что-то с этим делать, но мысль о Кирстен и о том, что она уничтожает его, хотя уничтожить ее должен был он, все ускоряла движение поезда. Но теперь с ним была Элен — колдунья, изменившая его жизнь.

Пальцы Кемпбела продвигались к тому месту, где смыкались ее ноги, и он улыбнулся постоянной готовности Элен принять его.

— Я хочу для нас большего, чем это, — прошептал он, взглянув на нее.

Она тихо хмыкнула и затаила дыхание, почувствовав, как его пальцы проникают в нее.

— Чего же еще желать? — прошептала она.

В глазах Кемпбела была такая неуверенность, что Элен улыбнулась, хотя у нее защемило сердце. Всего минуту назад он выглядел совсем иначе. Элен поняла, какую власть имеет над ним — жаль, что она не осознала этого раньше! Ей казалось, что они чувствуют одинаковую боль, и это притягивает Кемпбела к ней так сильно, что временами он готов подчиняться ей. Но она сама не готова была подчиниться ему. Они с Кемпбелом одного поля ягоды, пропащие души, которые в разладе с миром и людьми. Элен знала, что Кемпбел хотел порвать с прошлым, но для этого ему нужна была ее помощь. Знала она и то, что его злоба к Кирстен превратилась в манию, что, как подозревала Элен, пугало и самого Кемпбела. Он обвинял Кирстен в том, что он снова угодил в лапы Диллис Фишер. А теперь Кирстен решила разлучить его с Элен. Элен подумала, что если бы не это, едва ли Кемпбел хотел бы ее так сильно.