Мессия очищает диск

— Вы полагаете, я нуждаюсь в охране? — спросил человек, облечённый высочайшим доверием, таким тоном, что у главного наставника разом пропала охота предлагать что бы то ни было.

Во всяком случае, у скромно потупившегося Змеёныша возникло именно такое впечатление.

Лазутчик жизни метнул от самой земли короткий и острый взгляд, подобно броску ножа, — и взгляд разбился вдребезги, налетев на лицо преподобного Баня. Лицо это состояло из сплошных выступов, впадин и нагромождений, подобно тем скалам, через которые упрямо пробирался Змеёныш Цай на пути к монастырю; и приветливо мерцавшие угольно-чёрные глаза не могли ввести в заблуждение лазутчика.

В трясине этих глаз было весьма просто утонуть.

— Не будь вы так заняты на службе Сыну Неба, — с улыбкой добавил патриарх, оглаживая бородку, — и согласись вы задержаться в обители хотя бы на год, я думаю, что наставник Лю был бы счастлив вашему присутствию на занятиях братии. Мы ещё не забыли ваших выпускных экзаменов, когда вы более часа продержались с деревянной скамейкой в руках против десяти вооружённых братьев. Наставник Лю не раз говаривал в моём присутствии, что преподобный Бань — единственный, кому он доверил бы руководство обучением иноков.

Наставник Лю смущённым кивком, так не вязавшимся с его грозным обликом, подтвердил сказанное.

А Змеёныш внимал этому крайне вежливому разговору с замирающим сердцем. Никогда ранее не слышав, каким голосом разговаривает преподобный Бань, лазутчик тем не менее сразу узнал этот рокот, это низкое звучание, напоминающее ворчание дремлющего тигра.

Нынешней ночью он уже слышал, как этот голос произнёс:

— Опять старый Фэн шалит. Ну что ж…

И удаляющийся смех.

Оказывается, именно монах из тайной канцелярии стоял у двери в Лабиринт Манекенов, но почему-то не вошёл — не вошёл туда, где уже однажды побывал, вынеся почётное клеймо на обеих руках! Тогда зачем в подвале он заговорил про Фэна? Просто так, беседуя сам с собой — или сознательно желая, чтобы его услышали?!

Кто?

Вернее, кому предназначалось сказанное, если оно и впрямь кому-то предназначалось?!

И случайно ли это появление трёх высших иерархов перед ничего не смыслящим новичком?

Опять же — сопровождать в Бэйцзин, Северную Столицу…

— И всё-таки я не понимаю, — спокойно продолжил патриарх, — вашего выбора, достойный Бань. Не берусь судить, но и понять не в силах. Тогда, когда любой из братьев будет горд сопровождать вас, вы говорите, чтобы я отправил с вами самого юного — не возрастом, но временем монашества — инока, не успевшего постичь основы учения Чань и не способного выстоять нужное время в любой из двенадцати канонических стоек! Или замысел ваш столь сложен, что суть его выскальзывает из моих слабых пальцев, или… Развейте мои сомнения, достойный Бань!

Преподобный Бань легко шагнул вперёд — Змеёныш поразился мягкости его шага — и столь же легко потрепал лазутчика жизни по потному плечу.

— Мне нужен самый безобидный из монахов, отец учитель, — весело сказал он. — Самый-самый безобидный. И мне кажется, что для этой роли наилучшим образом подходит именно тот инок, который совсем недавно сложил с себя звание кандидата. А что касается обучения — в дороге я сам, лично займусь с ним всем, чем положено! Как ваше просвещённое мнение, отец вероучитель и наставник Лю: сумею ли я, скудоумный, просветить сего юношу в азах Учения и кулачного боя?

И Змеёныш понял, что сейчас все молодые иноки на площадке смотрят на него с плохо скрываемой завистью.

Патриарх, главный воинский наставник и преподобный Бань уже уходили, а лазутчик всё смотрел им вслед, и вернувшийся шифу не прерывал его задумчивости. Видимо, понимал: после такого у любого, даже более зрелого монаха способна закружиться голова.

Голова Змеёныша и впрямь кружилась, но совсем от другого.

Меньше всего ему хотелось сейчас покидать монастырь, куда он с таким трудом попал, и отправляться в Северную Столицу вместе с преподобным Банем, монахом из тайной службы.

Опять же: что имел в виду почётный гость, говоря о самом безобидном иноке?

Только то, что хотел подчеркнуть?

5

К вечеру Змеёнышу вручили патру, кружку для сбора подаяний с выжженным на боку знаком Шаолиня — официальное разрешение на время покинуть обитель в связи с выполнением некоего задания.

Расследование, равно как и походы в Лабиринт Манекенов, где, по мнению Змеёныша, и крылся корень всех тайн, откладывалось на неопределённый срок.

И Змеёныш сделал то, за что судья Бао должен был бы приказать казнить его путём расчленения на деревянном осле.

Он рассказал Маленькому Архату всё, касающееся порученного ему дела, и почти всё, касающееся его самого.

Малыш-инок выслушал не перебивая, зачем-то взял правую ладонь Змеёныша и крепко сжал её обеими руками.

— Я буду искать, Змеёныш, — только и ответил Маленький Архат.

И лёд в его глазах затвердел.

Междуглавье

Свиток, найденный птицеловом Манем в тайнике у западных скал Бацюань