Мерзкий старикашка

И чисты, что характерно. Еще Лендед, когда строил акведук и городскую канализацию, ввел совершенно драконовские штрафы (сопровождающиеся, кстати, еще и телесными наказаниями) за помои, мусор и испражнения на улице. Лошадки, волы и прочая живность, что по городу передвигаются, гадят конечно ‑ скотине не прикажешь, ‑ но на то есть упомянутые давешним стражником поддев для вьючных, тягловых и верховых животных (балкончик из мешковины под задницей, фактически), да отбывающие трудовую повинность арестанты с метлами и прочим инструментом по благоустройству. Рабы в Ашшории массово как‑то не прижились, хотя на юге и западе от нее именно их труд является становым хребтом экономики, а вот административная ответственность деньгами и трудом считается исконно нашим изобретением, хотя на деле ‑ наследие пятого и последнего владычества парсюков, закончившегося почти что двести пятьдесят лет назад.

‑ Это ведь витязям гарнизона хефе‑башкент выдает довольствие и платит жалование без задержки, день в день, а за заслуги, случается, и одаривает из своего кармана. ‑ продолжил Блистательный. ‑ А пехотуре, порой, по два‑три месяца ждать приходится. Он выделенные на них от казны деньги отдает в рост, а если кто‑то отдавать не хочет, так тех же пехотинцев пообщаться с должником и посылает. Ну и доплачивает им из своей прибыли немного, чтобы не бузили да не жаловались. Так что, любить они его не любят... Но, вообще, бурчат и ругаются скорее по привычке, потому как о том, чтобы он не подкинул немного "за переживания", я ни разу не слыхал. Единственное что, заранее никогда не предупреждает о том, что жалования не будет.

‑ Стало быть, на штурм царского дворца по его приказу бы пошли? ‑ уточнил я.

‑ Да кто ж их, одноусых, разберет, что у них в голове? ‑ гвардеец пожал плечами.

Хороший мужик, столичный голова. Душевный. На должности оставлять ни в коем случае нельзя.

Нижний город миновали довольно быстро и без приключений, хотя на улицах напраздновавшихся до положения риз горожан было многовато, и они постоянно норовили под копыта влезть, у витязей в воротах Верхнего города тоже вопросов не вызвали ‑ все трое одеты прилично, сословия не подлого, зачем к людям приставать? ‑ и неторопливо, все в горочку, да в горочку, двинулись к резиденции ашшорских царей, Ежиному гнезду.

В горочку, потому что родные пенаты Лисапета, как и положено любой нормальной крепости, главенствуют над городом. Даже не просто главенствуют ‑ возвышаются,словно афинский Акропль, на вершине пусть и покатой, пускай и невысокой, но вполне себе горы, один склон которой омывает море, а второй ‑ впадающая в него Великая Поо. Помнится, с башен Ежиного гнезда вид открывается шикарный...

Хотя, конечно, именно что крепостью, в прямом смысле этого слова, царское жилище давно не является ‑ скорее дворцово‑парковым комплексом за не слишком мощными стенами.

Ну а кого правителю в собственной столице‑то боятся?

Лисапету было известно про два входа во дворец: Царские и Провиантские врата ‑ для торжественных и хозяйственных нужд, соответственно, ‑ однако ни к тем, ни к другим мы не поехали. На полпути к главному входу свернули от речной стороны города, поплутали среди стен обиталищ знати (они, оказывается, тоже те еще закутки образовывают), да выбрались к глухой стене дворцовых укреплений почти у самого обрыва в море, где, возле симпатичной квадратной башенки обнаружилась глухая калитка.

‑ Ну вот и прибыли, ваше высочество. ‑ покуда Ошмуд помогал мне слезать с Репки, Вака быстрым шагом подошел к двери и громко в нее постучал.

Ноль эмоций. Что называется, "приехали"...

Блистательный ругнулся себе под нос, и забарабанил в калитку сильнее, под конец пару раз пнув ее, не иначе для острастки, ногой.

‑ Заснули вы там что ли?!!

‑ Чего шумишь? ‑ в калитке открылось окошко. ‑ Кого надо?

Гвардеец из Трех Камней набрал в грудь воздуха, потому покосился на меня и шумно выдохнул.

‑ Дафдадамин, собака ты бешеная, открывай давай. ‑ только и выговорил он. ‑ Свои.

‑ Мать моя, морская рыба! ‑ донесся из‑за двери удивленный голос. ‑ Вака? Ты чего тут делаешь? Тебя же за царем послали.

Сквозь открытое окошко раздался звук отодвигаемых засовов, и калитка распахнулась нараспашку.

‑ Ошмуд, о лошадях позаботься, да своих предупреди. ‑ приказал Блистательный, и шагнул внутрь, держа ладонь на рукояти кинжала.

Вслед за ним проследовал и я.

‑ А это кто с тобой? ‑ подозрительно поинтересовался невысокий молодой мужчина, в изукрашенных крылатыми ежиками чешуйчатых доспехах и синем плаще, с изображением того же чернобыльского чудо‑зверя.

‑ Парень, ты не поверишь. ‑ я с силой хлопнул его ладонью по плечу. ‑ Царь. Во всей, так сказать, его мощи и славе.

‑ Царь‑царь. ‑ кивнул Вака. ‑ А ты чего один на посту?

‑ А... Э... ‑ я бы охарактеризовал состояние Дафдадамина, переводящего ошарашенный взгляд с меня на своего сослуживца, как технический нокаут.

‑ Ты бы ответил. ‑ ласково посоветовал я. ‑ Не видишь, человек нервничает?