Мерзкий старикашка

‑ Ваше высочество, если позволите, то я считаю ‑ в столицу нам плыть сейчас нельзя. ‑ добавил первый десятник. ‑ Блистательные отважны, но немногочисленны, нас едва достаточно для защиты Ежиного Гнезда. В случае, если князь Штарпен замыслил измену, отбить порт будет стоить большой крови.

‑ Да и стоит ли устраивать в столице беспорядки? ‑ добавил все еще зеленый Арцуд Софенский. ‑ Это, в конце концов, единственный приличный морской порт на всю Ашшорию, и такие события могут больно ударить по торговле. А противиться большой силе хефе‑башкент не посмеет.

Вот ты гляди, как человек о стране переживает! Аж помирать перестал как понял, что софенские товары могут в порту погнить без спроса.

‑ Ваше высочество, надо принять решение. ‑ вступил Зулик.

Я поглядел на перевалившее зенит солнышко ‑ мы к вечеру должны были до Аарты добраться, еще засветло, ‑ перевел взгляд на берег и усмехнулся.

‑ Завтра ведь Громолет‑мясоед, не так ли?

Есть такой в нашем пантеоне, Громолет Охальник, третьеразрядной похабности божок, славен наставлением рогов половине Небесной Дюжины, а также тем, что сначала научил людей готовить мясо, которое до него сырым ели, а потом, под это дело, еще и пиво варить надоумил. Вот в честь него завтра праздник ‑ этакий антивегетарианский день, ‑ после коего Церковь в течении недели мясо есть не рекомендует. Птицу, или рыбу там ‑ это пожалуйста. Такие вот в Ашшории посты щадящие.

‑ Да, ваше высочество. ‑ ответил Шедад Хатиканский. ‑ Но, что, все же, мы будем делать?

‑ Делать? Корреру. ‑ усмехнулся я. ‑ Капитан, причальте близ вон той деревни, что у нас по правому клюзу.

‑ Корреру? ‑ удивился Касец.

‑ Естественно. Завтра же, говорю, Громолет‑мясоед. Купим в деревне быка, да поздоровее, пир устроим... А перед тем Тумил его в лучших традициях танцовища уложит ‑ и местным, заодно, развлечение. Вы моего стремянного не сильно избили, первый десятник? Сможет он выступать?

Бывший послушник и несостоявшийся монах, а теперь лицо, особо приближенное к царевичу, гигант корреры и отец моего невроза пострадал не сильно ‑ Касец удары наносил хлесткие, болезненные, но не травмирующие, ‑ так что уже через полчаса после того, как ааки ткнулись своими тупыми утиными носами в прибрежный пляж, я в обществе Тумила и пары княжеских дружинников уже въезжал в деревню.

Первый десятник, правда, настаивал на эскорте из Блистательных, но я наотрез отказался ‑ неча раньше времени устраивать ажиотаж по поводу нашего прибытия в конкретно взятом населенном пункте.

Ну что тут можно сказать? Деревня довольно крупная, больше трех дюжин домов, да не лачуг каких‑то, не мазанок, а добротных таких, частью из дерева, а частью и из глиняного сырца. Завалинки на иных, так и из кирпича обожженного. Нормально живут, не бедствуют, трактир даже свой есть, хотя и не у самого торного тракта поселились, и от реки далековато. На холме, чтобы во время весеннего разлива по дому ходить, а не плавать.

А вот храма или часовни своего тут не имеется, ‑ куда‑то к соседям на праздники ходят, не иначе, ‑ что мне, кстати, очень на руку.

По дневному времени большая часть населения деревни, конечно, в поле ‑ крестьянину там всегда есть чем заняться, ‑ однако судя по звукам, долетающим из здания с надписью "Пьяная потатуйка" и изображением черно‑желто‑белого хохластого птаха с большой такой кружкой, отнюдь не все. Кто‑то и бухает в рабочее время. Председатель этого колхоза с замами, не иначе, а как раз они‑то мне и надобны.

‑ Заедем в трактир. ‑ распорядился я. ‑ Там насчет быка и спросим. Или не спросим, а увидим...

Последнюю мою фразу спровоцировал громогласный рев некоего человекообразного (надеюсь) животного, прооравшего "Пой, бродяга, за что тебе платим?!!"

‑ Одну минуту, добрые господа. ‑ отозвался звонкий мальчишеский голос. ‑ Я просто подтягивал струны.

Ну‑да, ну‑да, какая ж пьянка без застольных песен? "Изгиб бутылки звонкой" и все такое. Одобряю.

‑ Пой, давай, или без ужина останешься! Пой! ‑ раздался тот же голос.

‑ До чего же противный тип. ‑ пробормотал я, самолично привязывая Репку к коновязи (ибо конспирация!). ‑ Он мне уже не нравится.

Из трактира послышался мелодичный перебор ‑ явно не ситарный.

‑ Лирник. ‑ уважительно произнес один из дружинников. ‑ Редко они так далеко на север, если только не в самую Аарту, забираются. Послушать бы...

‑ Отчего нет? ‑ пожал плечами я. ‑ Мы как раз внутрь и идем.

‑ А позвольте, почтеннейшие слушатели, спеть вам о сатрапе из Парсуды, который так дорожил своими богатствами, что боялся потратить из них даже малую монетку.

‑ Пой! ‑ в бычьем реве прорезалась некая тень положительной эмоции.

Спроси людей, спроси богов,

Богат сатрап Бантала.

Царя царей казну с своей

Он путал ведь немало!..

Задорно затянул певец, аккурат к нашему появлению внутри трактира.

Слух меня не обманул ‑ на вид он смотрелся действительно ровесником Тумила, только совсем уж худенький, да и одет оказался в некую, не поддающуюся описанию одежку, сшитую из разноцветных кусков материи.