Мертвый час

И сразу понял, что не только он следит за ними. Молодой человек в гимназической тужурке, что последние часы сидел у окна в трактире напротив тарусовского дома, тоже последовал за Выговским и его спутницей. Когда те поднялись в квартиру бывшего сыщика, стал ходить кругами, курить одну папиросу за одной и поддавать со злостью валявшиеся во дворе предметы. Далее на Кирочной случилась семейная сцена: девушка получила по лицу. Голомысов за нее вступился, сумев выяснить, что молодые люди женаты. После ссоры барышня пошла в одну сторону, «гимназист» в другую. Встал вопрос, за кем следовать? Орел или решка? Потопал за кавалером. Тот дошел до Гагаринской, юркнул во двор и поднялся по черной лестнице на пятый этаж. Голомысов подошел к дворнику, показал запаянный в стекло жетон и поинтересовался личностью «гимназиста». Ответ огорошил:

– Граф Волобуев. Звать Николкой!

Голомысов знал девичью фамилию княгини Анастасии Урушадзе и порадовался, что брошенный на Кирочной жребий не подвел.

А через полчаса во двор вошла Ася, уточнила у дворника, где живет студент-медик Фаворский (от дворника Голомысов узнал, что именно с ним и его сестрой проживает Николенька Волобуев), и поднялась в квартиру.

Дворник был тут же отправлен на Большую Морскую за подмогой. А Голомысов остался караулить – вдруг помощь не поспеет?

Княгиня Урушадзе позвонила в дверь. Шаги. Показавшийся знакомым голос задал вопрос:

– К кому?

– Борис Фаворский здесь живет?

– Его нет дома.

Кто же ей отвечает?

– Позвольте обождать, мне срочно.

Дверь открылась:

– Николя?

– Ася?

Брат с сестрой бросились друг другу на шею.

– Как ты здесь оказался?

– Я не стал поступать в Пехотное. Ну представь меня в казарме? Эти нелепые упражнения, вонючие солдаты. И ради чего? Чтобы погибнуть на войне?

– Отец тебя прибьет.

– Знаю. Но как ты меня нашла?

– Я искала не тебя, а Фаворского. Помнишь, ты говорил, что он нигилист? Что может выправить заграничный паспорт? Были бы деньги. Деньги у нас есть. Нам с Авиком нужно бежать.

– Твой Авик убийца. Все газеты про это пишут. Лиза…

Николя запнулся. Про Лизу и ограбление рассказывать сестре не хотелось. Но Ася была слишком погружена в свои мысли и не обратила внимание на прозвучавшее имя:

– Авик не убивал. Но разве это докажешь? А Борис скоро вернется?

– Завтра утром, он на дежурстве.

– Значит, завтра и приду. Не хочу надолго оставлять Авика. Он места себе не находит, грозится руки наложить. Я так его люблю…

– Ася…

– До завтра, Николя, до завтра.

Ася вышла во двор, не обратив внимания на невзрачного господина в котелке, который увязался за ней. Княгиня вышла на Гагаринскую, подозвала извозчика:

– В Стрельну.

Голомысов крутил головой, но, как назло, ни городовых, ни дворника, ни извозчиков. Пришлось бежать до Пантелеймоновской, где наконец поймал пролетку.

Коляску с Асей нагнали только на Петергофском. Далее тащились следом за ней на некотором расстоянии, чтобы княгиня не заметила слежку. В Стрельне Ася вышла около какой-то дачи, прошла в полисадник, где ее встретил и обнял мужчина, одетый в венгерку.

– На станцию, – скомандовал извозчику Голомысов.

Телеграф уже закрылся, но телеграфист уйти еще не успел. Голомысов заставил его отбить депешу в сыскное.

Данила Петрович, помня о конфузе в квартире сына, вошел в сад не сразу. Сперва решил рассмотреть детей, которые там копошатся. Как назло, юношей было двое, а девиц так и вовсе три. Не вызывал сомнений лишь карапуз, но вспомнить, как его зовут, князь не сумел. Вот старшего точно звали Евгений. Неужели уже с усами? Как быстро время летит… Но почему в инвалидной коляске?

– Ваше сиятельство, – окликнули князя.

Он обернулся – невестка, забодай ее козел. На лице Дмитрия Ивановича нарисовалась радость:

– Дочь моя, на п’гироде вы особенно хо’гоши, – картавя еще больше обычного, произнес он и раскрыл объятия.

Сашенька от лобызаний уклонилась, просто подала руку. Зачем он сюда приперся?

– Чем обязаны этакому счастью?

– По внукам соскучился. Смотрю и не могу оторваться. А почему Женечка в коляске? Ножку сломал?

Пришлось знакомить деда с внуками. Старшие его когда-то видели, а вот Володя сильно удивился. Деда Илью он знал хорошо и очень любил, а что должен быть и второй дед, почему-то не задумывался.

– Нина, нам надо поговорить. – Сашенька движением головы пригласила соседку в глубь сада. – Ты что, опять ездила в Петербург? – спросила княгиня, когда они отошли достаточно, чтоб их не услышали.

– Где маман? – вопросом на вопрос ответила Нина.

– Ее увел к себе Волобуев.

– Почему не вернулась с вами?

– Потому что в убийстве твоего отчима подозревается мой муж.

– В убийстве? Четыркина убили? Ребята сказали, повесился…

– Его убили! Ты не ответила на мой вопрос…

– Извините, я к маме.

А ведь поднести Четыркину платочек с хлороформом мог кто угодно, даже щуплая девица! Нина отчима люто ненавидела, из-за этого и подсунула ему в портфель облигации. Вдруг и убила? Если завтра приедет Крутилин (а Сашенька дала ему телеграмму, как просил Дмитрий Данилович), она обязательно про Нину расскажет. Хватит ее покрывать.