Мертвый час

– На лето я снял домик в Озерках. Маленький, всего из пяти комнат. Сижу сегодня на веранде, курю сигару, и вдруг врывается какой-то Персиков, говорит, что из сыскной полиции, и требует следовать за ним. Представляете? Я ему что, крестьянин? Или мастеровой? Если у полиции имеются вопросы, пусть приедет обер-полицмейстер, я все объясню. Подумаешь, одолжил пяток сигар. У графа Елаева их целая коробка, он сам предложил угощаться.

– Так Яблочкову и сказали? – уточнил Выговский, который сразу догадался, кто посетил князя.

– Спорить с подобными личностями ниже моего достоинства, молодой человек. Сообщил ему, что хочу в нужник, который у меня во дворе, и, не мешкая, сбежал. Надеялся, что Дмитрий дома и все уладит. Пусть, в конце концов, вернет графу эти сигары.

– Ваше сиятельство, сыскная полиция кражей сигар не занимается, – попытался объяснить Выговский. – Вероятно, случилось что-то более серьезное…

– На что это вы намекаете? И что прикажете делать? Вдруг меня арестуют? Домой нельзя, на дачу нельзя, здесь тоже оставаться нельзя – если примутся искать, то где, как не у сына? Эврика! Поеду-ка в Ораниенбаум, к невестке. Вдруг Дмитрия там застану? Быстро дайте пять рублей. Дмитрий вам вернет.

Выговский сделал вид, что фраза сказана не ему, Тертий – что разглядывает паутину на зеркале, а Лиза, усмехнувшись, встала, пошла за ридикюлем и вытащила из кошелька купюру.

– Спасибо, голубушка. А хватит на первый класс?

– Хватит. – И она снова ему улыбнулась.

– И напишите мне адрес в Рамбове. Тертий, поймай, дружок, извозчика.

Когда Данила Петрович наконец удалился, Выговский посмотрел на часы:

– Пожалуй, пора по домам.

– Кто из нас не любит зимой прокатиться с горочки? – процитировала риторический вопрос из путеводителя Сашенька. – Однако летом сие невозможно. А ведь хочется. Поэтому еще в царствование Елизаветы было решено устроить для увеселения публики искусственную горку. Однако строительство затянулось аж на пятнадцать лет, и только в 1768 году первые желающие смогли прокатиться. Кавалеры с дамами садились в катальные колясочки, которые были сделаны в виде гондол, колесниц или оседланных львов. Разогнавшись, они набирали огромную скорость, летели то вниз, то вверх. Ветер то и дело срывал шляпы и парики. Дамы визжали, кавалеры от страха хватались за сердце.

– А мы прокатимся? – с надеждой спросил Володя.

– Увы! Горка просуществовала недолго и за ветхостью была разобрана. Осталось лишь трехэтажное здание, с которого когда-то начинался спуск.

– Юлия Васильевна! Юлия Васильевна! – раздался крик.

Подхватив руками юбку, к ним бежала вся в слезах кухарка Макрида:

– Горе, горе какое! Глеб Тимофеевич руки на себя наложил.

Наталья Ивановна успела подхватить Четыркину, которая потеряла сознание. Несчастную усадили на скамейку, Сашенька сунула Юлии Васильевне под нос нюхательную соль, с которой из-за мигрени не расставалась.

Со службы Выговский и Лиза вышли вместе.

– Поймать вам извозчика? – из вежливости предложил Антон Семенович.

– Нет, хочу пройтись. Жара наконец спала, на улице так приятно.

Выговский приподнял шляпу:

– Тогда до завтра…

– Вам на Кирочную?

– Да, я там живу.

– Значит, нам по пути. – Лиза взяла Выговского под ручку. – Какой забавный у Дмитрий Даниловича отец…

Через пару десятков шагов молодые люди уже весело щебетали о Петербурге, о том, чем столица отличается от провинции, о Дмитрии Даниловиче и его семействе, о любимых книгах… Никогда дорога домой не казалась Антону Семеновичу столь короткой.

– Ну вот, я и пришел, – виновато промолвил Выговский.

– А этот новый роман Достоевского, о котором рассказывали….

– «Идиот».

– У вас есть? – заинтересованно спросила Лиза.

– Да, конечно.

– Дадите почитать?

– Завтра же принесу.

– А что я буду читать сегодня? – обиженно поджала губки Лиза.

– Хорошо! Сейчас сбегаю за ним…

– Я с вами…

– Но… – Выговский замялся.

– В чем загвоздка?

– Квартирная хозяйка… запретила барышень водить.

– Какая я ей барышня? Я – товарищ по службе, зашла на секунду за нужной книгой.

– У меня не прибрано…

– Я закрою глаза.

Дворник посмотрел неодобрительно, но смолчал, по-прежнему считая, что Выговский служит в полиции. Хозяйка отсутствовала, молодые люди зашли в комнату…

Кто кого притянул, Выговский так и не понял.

После преклонил колено и торжественно попросил руки. Лиза весело расхохоталась:

– Тоня! С ума, что ли, сошел? Как ты себе представляешь? Я буду жить в этой вонючей комнатке с кучкой детишек и ждать тебя со службы?

– Я честный человек и должен…

– Ничего ты не должен. Я приехала в Петербург, чтобы разбогатеть. И будь уверен, у меня получится. Увы, для этого придется ублажать всяких неприятных личностей, но что поделать? Однако в перерывах, для души, буду любить тебя. Обещаю! Потому что ты мне нравишься. Договорились?

Выговский кивнул.

– Только, чур, не ревновать. Ни к кому.

Арестный дом был оцеплен городовыми, даже Юлию Васильевну пустили не сразу. С ней просочилась и Сашенька, в прямом и переносном смысле поддерживавшая зареванную вдову.