Мертвый час

После коридорного и портье мы опросили слугу Зятюшкова, Варфоломея. Тот рассказал следующее. После заселения в гостиницу хозяин отправил его с запиской к графу Волобуеву. Андрей Петрович, прочтя ее, разволновался и принялся расспрашивать Варфоломея, где они с хозяином остановились, и только после этого черкнул пару строк в ответ. Вернувшись в гостиницу, набегавшийся в поисках Волобуева слуга налил в стакан воды из кувшина и выпил. Далее барин с холопом занимались каждый своим делом – Варфоломей разбирал и укладывал в шкап вещи, Зятюшков писал письма жене и другу в Киев. Часов примерно в семь слугу послали в лавку за конфетками, однако возле гостиницы он нечаянно столкнулся с братьями-столярами Богданом и Степаном. Выяснилось, что все они земляки. Такую радость новые друзья решил обмыть. Варфоломей, зная суровый нрав Зятюшкова, собирался ограничиться рюмочкой, но в трактире быстро потерял им счет. Потому знать не знает, почему утром проснулся где-то на окраине под плетнем.

Посовещавшись с Хоменко, я приказал городовым арестовать Варфоломея и посадить в ледник, дабы добиться признания. Ведь факты свидетельствовали против него – раз он пил из кувшина, значит, до его возвращения от Волобуева вода в нем отравленной не была, Зятюшков покидал номер лишь на час и провел его в компании с драгунскими офицерами. Выходит, те подсыпать яд в кувшин не могли. Да и никто другой не мог – номер был закрыт на ключ. За исключением коридорного, у которого имеется запасной. Но тот как раз тоже отсутствовал – другой постоялец, купец Кнестяпин, сразу после ухода Зятюшкова отправил его за вином. Следовательно, именно Варфоломей, подкупленный Волобуевым при их встрече, подсыпал в кувшин мышьяк. Однако при агонии барина присутствовать не решился, да и подозрения от себя решил отвести. Потому и пьянствовал всю ночь.

На этой ноте завершился первый день моего расследования.

Проснувшись следующим утром, я приказал привести Варфоломея. Тот дрожал от холода, в его бороде медленно таяли сосульки, однако с завидным упорством он твердил, что барина не убивал. Я распорядился дать ему горячий чай и в ледник больше не сажать. А то, не дай бог, простудится и до суда не доживет.

А вот господа-офицеры оказались менее стойкими. Самый молодой из них, Юрий Мызников, заговорил. Признался, что полтора года назад по пути в Воронеж троица ремонтеров попалась карточным шулерам. Те обобрали драгунов почти до нитки. За оставшиеся у них две тысячи рублей табун лошадей было не купить. Желая выкрутиться, капитан Четыркин предложил комбинацию: купить первостатейный, но недорогой вексель и пририсовать к нему нолик, благо сумма прописью в них не ставится. Волобуев загорелся этой идеей. Мызников поначалу сомневался, но страшная сумма в шесть тысяч, которую каждый из них должен был внести, чтобы покрыть растрату, грозила вчистую разорить его родителей. И как единственный из них рисовальщик Мызников и произвел подделку. Зятюшков, хорошо знавший Волобуева, ничего не заподозрил.

Когда возвращались в полк, Мызников спросил майора:

– Что будем делать, когда афера раскроется?

Тот усмехнулся:

– Не раскроется! Вот увидишь, господь в беде меня не оставит.

Следующие полтора года Мызников постоянно мучился кошмарами. Но Зятюшков их почему-то не тревожил. И вдруг, как «здрасьте!» среди ночи, прибыл в Прилуки и пригласил в ресторацию. Шли будто на Голгофу. Почуяв недоброе, с ними увязалась и Екатерина Аннина.

Пару слов о ней. В те времена она была молода и красива, многие в полку по ней сохли, в том числе и Мызников, впоследствии ставший ее мужем. Но в период описываемых мной событий Аннина любила одного Волобуева. Даже называла себя его невестой, но майор лишь подсмеивался над этим в усы. Потому что среди достоинств у Анниной имелся и недостаток, причем существенный, – была бедна. Финансы графа тоже находились вдалеке от авантажа – поместье его отца было заповедным[155] и отошло старшему брату. В полку не сомневались, что жгучая любовь скоро пройдет и Волобуев бросит Аннину ради партии с хорошим приданым.

В ресторации Зятюшков предъявил драгунам собранные доказательства. Волобуев пробовал возражать, мол, сделал в векселе надпись «без оборота на меня», что освобождает его от претензий при непогашении векселя. Коннозаводчик лишь усмехнулся, посоветовав приберечь нелепые оправдания для командира полка, с которым встретится завтра же, если не будут возвращены деньги. Волобуев предложил от каждого из офицеров векселя на сумму в шесть тысяч (двадцать за минусом двух, что Зятюшков получил от наследников Важенина) со сроком погашения через год. Помещик отказал, заявив, что без того ждал полтора года, вдобавок истратил кучу средств на сбор доказательств, и, если через сутки ему не вручат восемнадцать тысяч, пойдет к Навроцкому.