Мертвая зыбь

– Я тебя ни в чем не обвиняю, Герлоф, – медленно, чуть не по слогам, произнес Леннарт, – но ты вбил своей дочери в голову, что Нильс Кант жив и что он живет в доме своей матери Веры. И что не кто иной, как он, Нильс Кант, похитил ее сына в альваре.

За окном марнесского дома престарелых уже начинало темнеть. Герлоф опустил глаза, как провинившийся школьник.

– Может, я и намекал на что-то подобное, – сказал он после паузы. – Но я ни словом не обмолвился, что Нильс живет в доме матери. Только предположил – может, он и жив.

Леннарт безнадежно вздохнул. Он стоял посреди комнаты, как памятник полицейскому, – в полном обмундировании. Приехал официально сообщить отцу, что дочь его находится у Астрид в Стенвике, что ей накануне наложили гипс и сделали перевязки в боргхольмской больнице.

– И как она? – виновато спросил Герлоф.

– Подвернула правую ногу, растянула связки. Или порвала. Сломанная ключица, перелом в лучезапястном суставе. Сотрясение мозга. – Леннарт опять вздохнул. – Могло быть, как я уже говорил, и хуже. А могло и вообще ничего не быть… если бы она, извини за выражение, не поперлась в этот дом.

– Ей могут предъявить обвинение?

– Кто? Должно быть заявление. Я подавать не буду, а хозяева тем более.

– Ты с ними говорил?

– Нашел племянника Веры в Векшё. Позвонил ему, как раз перед тем, как ехать к тебе. Младший кузен Нильса. Он уже много лет не был в Стенвике и совершенно уверен, что не только он, а вообще никто из родни там не был. Вилла принадлежит нескольким смоландским родственникам, а они никак не могут прийти к соглашению, кто будет платить за ремонт.

– Я так и думал… – Герлоф поднял голову и посмотрел на полицейского. – Кстати, Леннарт, я никогда не говорил Юлии, будто я думаю, что Нильс Кант жив. Я говорил, что кое-кто так считает.

– Кто это – кое-кто?

– Например, Эрнст… – Герлофу не хотелось впутывать Йона. – Эрнст Адольфссон считал, что Нильс жив и что это он убил Йенса в альваре. Так что Эрнст пытался…

– Частные детективы… – прервал его Леннарт с усталой усмешкой. – Всегда найдется кто-то, кто считает, что полиция совершенно не умеет раскрывать преступления и что они-то уж точно справятся с этим делом куда лучше. Эскимосы учат папуасов, как спасаться от жары.

Герлоф хотел было ответить такой же насмешкой, пройтись по поводу полиции, но, как назло, ничего в голову не пришло.

– А вот то, что кто-то и в самом деле был в доме Веры, – совсем другой вопрос.

Герлоф посмотрел на него с изумлением.

– Что?

– Дверь взломана. А на втором этаже… спальный мешок, остатки еды… и на стене – газетные вырезки. И подвал весь перекопан.

Герлоф задумался.

– А ты хорошо осмотрел дом?

– Вчера очень бегло, – покачал головой Леннарт. – Посчитал, что важнее отвезти твою дочь в больницу. Но сегодня утром…

– Правильно посчитал. Прими благодарность отца.

– Пока она у Астрид. Сегодня утром я опять там был, прямо перед тем, как ехать сюда… Юлии очень повезло – керосиновая лампа упала посередине каменного пола. Если бы у стены – весь дом сгорел бы.

– А что с подвалом? Там закапывали что-то? Или выкапывали?

– Трудно сказать. Скорее, выкапывали. Или просто копали.

– Домушники обычно не копают… И ночевать, как правило, не остаются.

Леннарт безнадежно покачал головой.

– Опять играешь в частного сыщика?

– Да нет, какие игры… Так, мысли вслух. И вот что я думаю…

– Что ты думаешь?

– А думаю я вот что: в вилле побывал кто-то из Стенвика.

– Герлоф…

– Ты же сам знаешь – сейчас там можно делать все что угодно. Никто ничего не видит.

– Напиши в газету. Крупные недостатки в работе местной полиции.

– Никто и ничего не видит… но есть кое-что, что люди, как правило, замечают. Чужаков. Незнакомцы с лопатами, неизвестная машина… точно бы заметили. А на этот раз никто и ничего не видел, насколько я знаю.

Леннарт задумался.

– А кто, собственно, живет в Стенвике круглый год?

– По пальцам пересчитать.

– Мне нужна твоя помощь, Герлоф, – сказал Леннарт после недолгого раздумья. – Только не как сыщика. Ни в коем случае! А вот кое-какие факты ты можешь проверить. Я нашел несколько коробочек из-под снюса в подвале и под лестницей. Все пустые. Вряд ли они лежат там со времен Веры Кант.

Он сунул руку в карман и достал сначала блокнот, потом прозрачный пластиковый пакет, где лежала круглая золотистая коробочка величиной с хоккейную шайбу.

– Я снюсом не пользуюсь.

– Знаю. А кто в Стенвике пользуется?

Герлоф помедлил. Он не любил иметь дела с полицией. Но какой смысл стараться утаить то, что легко узнать и без его помощи?

– Есть один человек.

И он назвал имя. Леннарт записал и благодарно кивнул – спасибо, Герлоф. И не только кивнул, а и произнес:

– Спасибо за помощь.

– Если ты к нему поедешь, возьми меня. Я бы с удовольствием его навестил.

Леннарт открыл было рот, но Герлоф не дал ему ничего сказать.

– Я сегодня куда лучше. Могу ходить сам. Если я с тобой, он будет откровеннее. В этом я уверен.

Леннарт вздохнул.

– Надевай пальто, – сказал он. – В программе – автомобильная прогулка.

– Как хорошо ты сказал, Йон. – Герлоф заметил удивленный взгляд друга и добавил: – Ну… на похоронах Эрнста.