Мертвая линия (ЛП)

  Лиз теряла терпение. Это никуда не вело. Итак, она сказала: «Вы были в Косово, не так ли?»

  Марчем выглядел пораженным. 'Да, я был. Почему?'

  Она проигнорировала вопрос. — Насколько я понимаю, вы были там в качестве репортера. Для « Обсервера » и « Лос-Анджелес Таймс».

  Марчем теперь казался менее самодовольным, но изо всех сил старался не показывать этого. Он лукаво сказал: — Вы провели кое-какие исследования, мисс Фальконер.

  За это можно поблагодарить Пегги Кинсолвинг, подумала Лиз. Она продолжила: «Вы были в Косово по заданию, но не могли бы вы сказать мне, почему Александр Ледингем тоже был там?»

  Тишина повисла в комнате, как гиря. Мгновение Марчем смотрел на Лиз, и она почувствовала его антипатию. Он медленно сказал: — Жаль, что вы не можете задать ему этот вопрос.

  — Да, но именно поэтому я вас и спрашиваю.

  Марчем машинально отхлебнул кофе. Он сказал, уткнувшись лицом в свою рожу: «Алекс был очень взволнован разрушением сербских церквей. Люди забывают, что насилие было обоюдоострым, и Алекс стремился сделать все возможное, чтобы сохранить православные храмы».

  — Даже если это означало подвергнуть себя опасности? Многие люди потрясены войной, не желая увидеть ее своими глазами».

  — Алекс был не из тех, кого пугала опасность. Он немного пошатнулся. Он был нежным, конечно, но его было нелегко напугать.

  Лиз многозначительно сказала: — Ваше присутствие там имело к этому какое-то отношение? Насколько я понимаю, вы двое вместе ходили по Косово.

  — Я бы так не сказал.

  'Да неужели? Насколько я понимаю, вы были практически неразлучны.

  — Какое-то время мы были очень близки. Он без необходимости добавил: «Знаешь, я не женат».

  Он посмотрел на нее понимающим взглядом. Ей было все равно, был ли Марчем так близок с Ледингэмом; она хотела знать, был ли он там, когда умер.

  — Значит, он был там как ваш… компаньон?

  Марчем не смотрел на нее, и Лиз чувствовала, что он выжимает из драмы все, чего она стоит. Он явно думал, что признание в том, что они с Ледингэмом были любовниками, покажется ей достаточно постыдным, чтобы убедить ее, что это и есть та тайна, которую он скрывает.

  'Я понимаю. Но я сомневаюсь, что другие журналисты привели своих партнеров».

  Марчем подумал об этом. Затем он сказал: «Он очень хотел прийти. Он был одержим церквями. У него были все эти теории . Он начал с того, что подумал, что в церквях Хоксмура был кодекс, а затем он стал кодексом почти в каждой барочной церкви того времени. Я пытался сказать ему, что это чепуха. Алекс начал любить… — он сделал паузу.

  «Секс?» — спросила Лиз, решив продолжить.

  — Как деликатно с вашей стороны, мисс Фальконер, — сказал Марчем с прежней беззаботностью. — Но да, за неимением лучшего слова. Секс.

  «Но в ту ночь в Сент-Варнабасе сексуальная часть вещей, похоже, была одинокой».

  — Я знаю, — сказал Марчем. — Это из-за меня. Он с сожалением посмотрел на свои руки. «Такого рода вещи не были моей сценой. Он сказал, что я должна прогуляться и вернуться, когда он… закончит. Он вздрогнул от отвращения.

  — А когда вы вернулись с этой прогулки, что вы нашли?

  'Он был мертв. Очевидно, он просчитался… только меня не было рядом, чтобы спасти его.

  Сказав это, он сломался. Между рыданиями он успел сказать: «Если бы я остался, этого бы никогда не случилось».

  «Я уверена, что никто не может тебя винить, — сказала Лиз, — но почему ты посадила его в коробку?»

  Марчем поднял глаза, красные глаза. — Что еще я мог сделать? — жалобно спросил он.

  «Наконец-то», — подумала Лиз и сказала: «Мистер Марчем, вы понимаете, что сокрытие смерти — очень серьезное преступление. Мне придется сообщить о том, что вы сказали, моим коллегам из полиции. Но я просто хотел бы вернуться к моему предыдущему вопросу. Вы уверены, что во время ваших различных поездок вы никогда не выполняли никаких секретных заданий для разведывательной службы или кого-либо, кто мог бы действовать от ее имени? Я в состоянии помочь вам разными способами, — добавила она неопределенно, — если у вас есть что мне сказать.

  Но к этому моменту Марчем уже безудержно рыдал и только качал головой.

  Лиз было достаточно. Интервью прошло не так, как она планировала, и она не узнала ничего, что помогло бы ей продолжить расследование. Теперь полиции придется иметь дело с Марчемом.

  ТРИДЦАТЬ ОДИН

  В тот пятничный день Уолли Вудс выглядел более затуманенным, чем обычно, когда вошел в кабинет Лиз. У нее все еще были слабые следы синяков вокруг глаз, но Уолли выглядел намного хуже. «Я не могу винить работу», — заявил он в ответ на ее вопрос, все ли с ним в порядке. «У нашей собаки только что был помет, и она не очень хорошая мать. Я не спал полночи, кормя щенков. Вместо того, чтобы наблюдать за какими-то молодыми людьми с волосатыми лицами на террасе в Баттерси.

  Лиз рассмеялась. Ей нравился Уолли: он был опытным человеком, пережившим все смены целей и технологий без суеты и сопротивления. Они также служат тем, кто стоит и ждет , казалось, было его девизом, и Лиз уважала как его компетентность, так и его заинтересованность в ее поддержании.

  'Ну что, как поживаешь?' она сказала.