Мэри Поппинс возвращается

Потом миссис Брилл быстро пошла наверх, а Робертсон Эй нехотя плелся сзади, зевая и потягиваясь.

— Т-с-с! — прошипела миссис Брилл. — Т-с-с!

Она поднесла палец к губам и на цыпочках подошла к двери комнаты миссис Бэнкс.

— Эх, ничего не видно из-за шкафа! — пробормотала она, нагнувшись к замочной скважине. — Один шкаф да кусочек окна! О, Боже!

Распахнувшаяся дверь сшибла ее с ног, и миссис Брилл, вопя, повалилась на Робертсона Эя.

В дверном проеме темным силуэтом мелькнула Мэри Поппинс. Выглядела она довольно подозрительно. В руках она осторожно несла большой узел из одеял.

— Э-э-э, — протянула миссис Брилл. — Если бы не вы… Я… тут чистила дверную ручку. Наводила глянец. А вы вышли…

Мэри Поппинс посмотрела на ручку. Ручка была очень грязной.

— По-моему, вы наводили глянец на замочную скважину! — скептически заметила она.

Но миссис Брилл не обратила на это внимания. Она во все глаза смотрела на узел. Откинув большой красной рукой край одеяла, она расплылась в довольной улыбке.

— Ах! — проворковала она. — Ах, Ягненочек! Ах, Утеночек! Ах, Игрушечка! Прелесть!

Робертсон Эй снова потянулся и, открыв рот, уставился на узел.

— Неужели еще одна пара обуви для чистки?! — ужаснулся он и облокотился на перила, чтобы не упасть.

— Смотрите, не уроните! — взволнованно сказала миссис Брилл, когда Мэри Поппинс проходила мимо.

Мэри Поппинс смерила их презрительным взглядом.

— На месте некоторых, — заметила она ледяным тоном, — я бы не совала свой нос в чужие дела!

Придав своей ноше прежний вид, она направилась в Детскую.

— Простите, пожалуйста! Извините! — мистер Бэнкс, едва не сбив с ног миссис Брилл, вбежал в комнату жены.

— Э-э-э, — протянул он, присаживаясь на край кровати. — Все это очень неудобно! Просто ужасно! Не знаю, как я это выдержу. Я не рассчитывал на пятерых.

— Мне стыдно, — проговорила миссис Бэнкс, счастливо ему улыбаясь.

— Нет, тебе нисколько не стыдно! Ни чуточку! На самом деле ты очень довольна! А повода к этому никакого нет! Или по крайней мере он очень мал!

— И все-таки он мне нравится, — улыбнулась миссис Бэнкс. — К тому же он скоро подрастет.

— Да, к несчастью! — потерянно отозвался мистер Бэнкс. — И я буду должен купить ему одежду, ботинки, трехколесный велосипед! Потом отправить в школу и вообще обеспечить Хорошие Стартовые Условия! И так далее, и так далее — и все дороже и дороже! А потом, после всего этого, когда я буду дряхлым стариком, сидящим у камина, он оставит меня одного. Полагаю, об этом ты не думала?

— Нет, — ответила миссис Бэнкс, стараясь изобразить на лице глубокое раскаяние. — Не думала.

— Вижу. Ну да ладно. Ничего не поделаешь. Но предупреждаю — новый кафель для ванной я заказать не в состоянии!

— Не волнуйся, — успокоила мужа миссис Бэнкс. — Мне старый нравится больше.

— В таком случае ты просто очень глупая женщина. Это все, что я могу сказать.

И, недовольно бормоча себе что-то под нос, мистер Бэнкс вышел из комнаты. Но захлопнув за собой парадную дверь дома № 17, оц выпятил грудь и вложил в рот большую сигару. Вскоре он уже рассказывал о случившемся Адмиралу Буму, и в его голосе слышались хвастливые, радостные нотки…

Мэри Поппинс нагнулась над колыбелькой, стоящей между кроватками Джона и Барбары, и аккуратно положила в нее сверток.

— Наконец-то! Клянусь клювом и лучшими перьями своего хвоста, я думал, вы никогда не появитесь! А это еще что? — донесся с окна пронзительный голос.

Мэри Поппинс обернулась.

По подоконнику скакал Скворец, живший на трубе дома № 17.

— Девочка. Аннабела, — кратко ответила Мэри Поппинс. — И я попросила бы вести себя потише. Трещишь, как целая стая сорок!

Но Скворец не слушал. Он кружился по подоконнику и хлопал крыльями.

— Какая радость! — выдохнул он, когда наконец успокоился. — Какая радость! В честь этого я должен спеть!

— Ну нет! Даже не пытайся! — усмехнулась Мэри Поппинс.

Но Скворец был слишком рад, чтобы обращать на подобные колкости внимание.

— Девочка! — завопил он, пританцовывая. — Вы не поверите! За этот год я трижды выводил птенцов — и все они были мальчиками! Я так огорчался! И вдруг — Аннабела! Я так рад! Так рад!

Он снова запрыгал по — подоконнику

— Аннабела! Какое замечательное имя! У меня тетушку так звали. Она жила на трубе дома Адмирала Бума, а умерла, потому что объелась зеленых яблок и винограда! Я ее предупреждал! Предупреждал! Но она мне не верила. А я говорил…

— Да замолчишь ты, наконец! — оборвала его Мэри Поппинс, замахиваясь передником.

— А вот и не замолчу! — завопил Скворец, ловко увернувшись. — Сейчас не время для тишины! Надо рассказать всем о такой новости!

Он выпорхнул из окна.

— Вернусь через пять минут! — крикнул он и улетел прочь…

Мэри Поппинс тихо ходила по Детской, складывая в аккуратную стопку одежду, заранее приготовленную для Аннабелы.

Солнечный свет заглянул в окно, пересек комнату и нырнул в колыбельку.

— Открой глазки! — мягко сказал он. — И ты увидишь, какой я красивый!

Одеяло задвигалось, и Аннабела открыла глаза.

— Хорошая девочка! — зазвенел Солнечный Свет. — И глаза голубые! Мой любимый цвет! А какие яркие! Таких нет больше ни у кого!