Мера бытия

Всего за годы войны Юрий Левитан прочитал около двух тысяч сводок Совинформбюро и более 120 экстренных сообщений. Чтение им сводок Совинформбюро, приказов Верховного главнокомандующего и других сообщений имело большое агитационное и пропагандистское значение, оказывало сильное эмоциональное воздействие. Гитлер считал Левитана врагом рейха № 1. За его голову было обещано 250 тысяч марок, а специальная группа СС готовилась к заброске в Москву, чтобы ликвидировать диктора. Для того чтобы обезопасить главный голос СССР, Юрию Левитану выделили охрану, а по городу распускали ложные слухи о его внешности, в лицо диктора знали немногие. В августе 1941 г. Юрий Левитан был эвакуирован в Свердловск (ныне Екатеринбург).

Диктор жил в бараке в условиях полной секретности. Информация для радиовыпусков поступала по телефону, сигнал ретранслировался десятками радиостанций по всей стране, что не позволяло запеленговать головной радиоузел.

Помимо собственно работы в эфире диктор также озвучивал документальные фильмы, которые монтировались на этой же студии. В марте 1943 г. Юрия Левитана секретно перебросили в Куйбышев (ныне Самара), где уже размещался советский Радиокомитет. Информацию о пребывании диктора в Свердловске рассекретили лишь четверть века спустя[60].

* * *

В атаку на немецкий аэродром отправились пятьдесят партизан, а обратно в лагерь вернулось тридцать. Трое раненых, другие остались на поле боя.

Сам Жежелев был ранен в руку, а капитан Ненашев, которого Жежелев прочил в заместители, убит наповал. Жежелев сам лично подползал к телу, чтобы убедиться в его смерти. Ненашев лежал, подвернув под себя правую ногу, и его волосы трепал ветер.

Хотя ураганный огонь гитлеровцев не оставлял времени на скорбь и рассуждения, у Жежелева проскочила мысль, что Ненашев умер счастливой смертью на поле боя, а не сгнил в фашистском лагерном аду.

От застарелой раны в руку Жежелева нещадно трепала лихорадка. Его то била холодная дрожь, то обливал горячий, липкий пот. Поэтому, когда связная Наташа принесла шифровку, он сперва выпил стакан холодной воды, чтобы снять жар. Скупыми строками отряду выносилась благодарность за уничтоженный секретный объект и сообщалось, что их отряд вливается в Пятую партизанскую бригаду и должен принять пополнение. Самолёты с Большой земли прилетят в среду в четыре часа ночи. Сигнал к выброске — костры, разложенные в форме ромба. Будет прислано оружие, медикаменты, продовольствие, десант из тридцати бойцов и главное — радист.

От радости Жежелев заорал так, что Наташа вскинула на него испуганные глаза и спросила:

— Товарищ командир, вам плохо?

— Мне хорошо, Наташенька! Мне чудесно!

Здоровой рукой он привлёк Наташу к себе и громко чмокнул в макушку, прикрытую вязаным платком. К губам густо налипли ворсинки шерсти. Жежелев обтёр рот рукавом телогрейки.

— Девочка дорогая! Ты даже не представляешь, что ты мне принесла! Обещаю, что в следующий раз получишь самую вкусную шоколадку, какую только можно себе представить!

Он был твёрдо уверен, что в продовольственный груз совершенно точно положат шоколад. До среды оставалось три дня, чтобы подготовить приём.

* * *

Кате уже не один раз приходилось прыгать с парашютом в чёрную бездну, но в море огня она приземлялась в первый раз. Партизаны разожгли костры на совесть, и сверху казалось, что в гуще леса внезапно вспыхнули и загорелись высокие снежные сугробы.

— Следующий пошёл! — закричал лётчик.

Шаг в небо — и Катю закружил хоровод звёзд. Кругом ромашками расцветали купола парашютов десантников, и от этой боевой общности на душе становилось горделиво и радостно. Да и прыгать в этот раз было не тревожно, а весело. С земли доносились голоса, восклицания, смех.