Мемуары ротного придурка

Думал ли я, что в мирное время снова загремлю на невидимый фронт? Что опять мне придется влиться в незримые шеренги его бойцов, имя которым легион, и вести двойную жизнь советского патриота? И в партпридурках состоять, и в студентах, и одновременно являться стукачом от слова СТУК (сверхштатный тайноуполномоченный КГБ.)

Но, дорогие читатели, расскажу по порядку, как я вновь попал на невидимый фронт, ставший в мирные дни самым важным фронтом строительства коммунизма.

...Началось все с конспиративного вызова через военкомат. Когда опер, назвавшийся Петровым, предложил мне выполнять патриотический долг, я мысленно послал его куда подальше - мол, начхать я теперь, дорогой товарищ, на тебя хотел... И тут же поплатился за свое благодушие, попав на ловко подброшенный им крючок. Опер дал мне месяц сроку, чтобы получше подумать и явиться к нему опять после Нового года.

Когда я от него уходил, он бесцеремонно всунул мне в карман шинели какую-то бумажку, сложенную в несколько раз, сказав: "Вот вам отрывной календарь на месяц, для памяти - как последнее число оторвете, так и явитесь сюда на следующий день в 20.00". Я опаздывал на свидание, и мне не до календаря было, тем более что я не собирался сюда приходить ни через месяц, ни через два... Лишь через несколько дней я случайно вытащил эту бумажку из кармана и, развернув ее, обомлел: вот так календарь! Это была рабочая хлебная карточка с талончиками на 800 граммов хлеба в день...

Я сразу сообразил, что опер просто-напросто решил купить меня. Такая карточка тогда была невероятным богатством, но я пошел в военкомат, чтобы ее вернуть.

Однако своих благих намерений я не осуществил, так как дежурный по военкомату не пустил меня, заявив, что никакого такого Петрова там нет... (Я имел студенческую карточку. Но что означали несчастные 600 граммов "черняшки"для демобилизованного воина в самую пору сердечных увлечений? Тот, кто в те годы был студентом, меня поймет.) "Приду в назначенный день и верну ему карточку! Пусть знает, что не на такого нарвался", - подумал я. Представляю себе возмущение читателей, когда они узнают, что я лишь один день протерпел, а потом не удержался и клюнул на приманку опера. Проклиная себя за слабоволие и малодушие, я отрывал талончик за талончиком, все глубже и глубже заглатывая крючок.

...Конечно, на нашем Калининском рынке можно было купить рабочую карточку за бешеные деньги, а я стипендию получал всего 220 рублей в месяц. Тогда на московских рынках все что угодно продавалось: карточки, дипломы и любые правительственные награды...

Мне так не хотелось стукачом становиться, что я готов был свои правительственные награды загнать, в том числе и орден Славы III степени, которым очень дорожил. Но оказалось, что на всю мою солдатскую наградную массу я смог бы купить на декабрь лишь карточку иждивенца - 400 граммов хлеба в день, а требовалась рабочая...

Наступал новый, 1948 год, все радовались, предвкушая веселую встречу, а я ходил как в воду опущенный, не зная, что делать: повеситься или бежать из Москвы? Спасение как с неба пришло - партия и правительство приняли историческое постановление об отмене с 1948 года карточной системы!!!

Благодаря этому воистину историческому постановлению я сорвался с крючка опера (увы, ненадолго), но опять повел себя легкомысленно и в назначенный им срок вообще не явился.

Правда, мне не до этого тогда было: папа попал в больницу после того, как на ученом совете его научный труд по экономике Англии был объявлен космополитическим. Вместо докторской степени он получил инфаркт и два года лежал, что, видимо, спасло его от вторичного путешествия на Лубянку. А на мою и без того нечистую партийную совесть еще одно черное пятно легло: помимо репрессированных родственников я скрывал от своей парторганизации, что мой папа - "безродный космополит".

...Между тем пришла вторая повестка с невидимого фронта, а опер, назвавшийся Петровым, замаячил на нашем дворе, явно меня подкарауливая. Но я пробегал мимо него, делая вид, будто его не узнаю.

И вот однажды, драпая от опера, я у электрички чуть не столкнулся с Забрудным!!! Готов голову дать на отсечение, что это был он, причем опять в офицерской форме.

"Узнал ли он меня в штатском грубошерстном костюме, под которым была солдатская гимнастерка? Ведь этот гад может теперь выследить, где я живу!" - с ужасом подумал я, придя в себя. Как он оказался на платформе "Новая", я догадался: не иначе этот гад имел отношение к так называемой "академии СМЕРШа"! (Так на нашей пролетарской окраине именовали мрачное здание без вывески, построенное в войну рядом с "Америкой".) Между "академией" и электричкой постоянно курсировали офицеры, в которых без труда можно было узнать армейских оперов - у меня, несмотря на близорукость, глаз на них был наметан.

Неужели мой заклятый недруг затесался в число этих "студентов" и рядом с моим домом бродит? Прямо чертовщина какая-то!