Читаем Мемуары. Переписка. Эссе полностью

В-четвертых — маме девяносто лет, живет одна. Комментарии излишни.

В-пятых, в шестых и седьмых, а также в десятых — полный простор для вашего воображения.

Понимаю, что в глобальных масштабах это все не так серьезно. Но слаб человек и живет минутным.

О возвышенном думаю редко. Однако все же сдал книгу стихов в здешнее издательство. Название — «Голоса за холмами»[540]. Набралось строк тысячи две. Из них выбросить бы полторы. Приличная была бы книга.

Рембо, за которого я взялся с охотой, мне теперь поднадоел. Его как-то иначе надо переводить, чем мы переводим. А тут — билингва, значит, будут все время сравнивать строчку со строчкой[541].

Слышал от Г. С. Беляевой, что Вы, Толя, от перевода отказываетесь. Жаль. Все же было бы легче с Вашей подпорой. Одно приятно в этом издании, что можно будет выправить идиотскую правку «Пьяного корабля», напечатанного в «Инлите». Первые две строфы, главное!

Работаю, в общем, мало, нет охоты.

Читаю почти одного Чехова. Чем-то утешает.

Очень хочу повидаться с вами. В конце марта надеюсь быть в Москве. 28-го должен состояться вечер стихов Глазкова в Доме ученых.

Обнимаю.

Ваш Д. Самойлов

<p>№ 21 Д. Cамойлов — А. Гелескулу</p>

02.09.85

Дорогой Толя!

Простите, что так долго не отвечал. Сперва болел, потом был в запое, потом месяца полтора писал стихи (чуть не целую книгу, впервые у меня так), потом навалились гости и т. д.

Наконец-то посмотрел подстрочники. Стихи прекрасные. Переводить трудно. Но все же попробую. Жаль только, что времени мало. Нельзя ли отложить до конца октября?

Поздравляю Вас со столетием[542]. Надо бы прислать Вам оду, да вот лезет из меня лирика, и не по возрасту любовная.

В Москве думаю быть в ноябре. Потом с детьми приедем на зимние каникулы. О приезде сообщу. Дома у нас все более-менее в порядке. Ремонт продолжается и не думает кончаться.

Простите, что пишу коротко. Если с согласием переводить испанские стихи опоздал, сообщите.

Хочется видеть Вас. Привет Наташе.

Галина Ивановна вам кланяется.

Будьте здоровы.

Ваш Д. Самойлов

<p>№ 22 А. Гелескул — Д. Cамойлову</p>

03.12.85

Милый Давид Самойлович!

Давно о Вас ничего не знаю. Даже не верится, что столько не виделись. Не болеете, не болеете? Как дети? О Гале не спрашиваю, поскольку болезни откладывает на потом.

Сам я болел, отболел и разленился. Однако слабеющие руки уже держат перо — и первым делом тревожу Вас. Только потому, что самого тревожат. Правду сказать, мне деловой тон с Вами так непривычен, что пальцы сводит. О чем-нибудь повеселее лучше напишу отдельно.

С испанской книгой[543] обстоит так: надо бы сдать стихи или часть их, чтоб отдали на рецензию (формальную, но все же). А потом будет еще время — думаю, месяца два. Но хорошо, если бы Вы что-то прислали.

Черкните мне хоть пару строк — действительно пару строк, чисто деловых. А еще бы лучше — пару строк прозой, остальное стихами. Горячо надеюсь, на них (и уже представляю, как буду их компоновать, я в этом поднаторел).

Не прислать ли подстрочников, на будущее? Обещаю, что сделаю быстро, было бы согласие (как на днях говорило радио: «Соглашение о продолжении расширения отношений» — про женевские успехи).

Я свою долю куплетов, цыганско-андалузскую, почти что кончил. Они сильно изматывают внутренне, — наверно, своим надрывом. А в тех, что я Вам посылал, есть душевная твердость и такая, что только держись.

Прерываюсь и жду письма. Горячо обнимаю всех! До чего же давно не виделись!

Нежный привет от Наташи.

[Г.]

<p>№ 23 Д. Cамойлов — А. Гелескулу</p>

Декабрь 85

Дорогой Толя!

Простите, что давно не писал. Даже Наташу не поблагодарил за книгу[544]. Прошу прощения и посылаю как вещественный знак раскаяния свою таллинскую книжку. В Москве ее не будет.

Все это время то болел, то писал стихи, то ездил (Псков, Михайловское, Рига, Львов). Все без особой охоты. Как-то живу через силу. Хотя стихи порой и вырываются. Написал, к примеру, летом чуть не целую книжку…

Думаю, встретимся в Москве в январе — почитаю.

На существенные письма отвечать почти невозможно. Давно не писал Лидии Корнеевне. Она, наверное, серчает и что-то думает не то, а я ей писать попусту не умею. На два моих последних письма не ответила. (Получила ли?) Стихами постараюсь расплатиться.

К испанским переводам приступил со страхом. Пока не знаю, получится ли. Если пойдет, можно будет еще попробовать. Очень нравится. Но новых подстрочников пока не надо. Постараюсь к середине февраля прислать готовое. (А вдруг пойдет?)

Вообще соскучился по Вас. Пишите.

Обнимаю Вас с Наташей.

От Гали привет.

Ваш Д. С.

<p>№ 24 Д. Cамойлов — А. Гелескулу</p>

19.02.86

Дорогой Толя!

Перейти на страницу:

Все книги серии Диалог

Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке
Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке

Почему 22 июня 1941 года обернулось такой страшной катастрофой для нашего народа? Есть две основные версии ответа. Первая: враг вероломно, без объявления войны напал превосходящими силами на нашу мирную страну. Вторая: Гитлер просто опередил Сталина. Александр Осокин выдвинул и изложил в книге «Великая тайна Великой Отечественной» («Время», 2007, 2008) cовершенно новую гипотезу начала войны: Сталин готовил Красную Армию не к удару по Германии и не к обороне страны от гитлеровского нападения, а к переброске через Польшу и Германию к берегу Северного моря. В новой книге Александр Осокин приводит многочисленные новые свидетельства и документы, подтверждающие его сенсационную гипотезу. Где был Сталин в день начала войны? Почему оказался в плену Яков Джугашвили? За чем охотился подводник Александр Маринеско? Ответы на эти вопросы неожиданны и убедительны.

Александр Николаевич Осокин

Документальная литература / История / Прочая документальная литература / Образование и наука / Документальное
Поэт без пьедестала: Воспоминания об Иосифе Бродском
Поэт без пьедестала: Воспоминания об Иосифе Бродском

Людмила Штерн была дружна с юным поэтом Осей Бродским еще в России, где его не печатали, клеймили «паразитом» и «трутнем», судили и сослали как тунеядца, а потом вытолкали в эмиграцию. Она дружила со знаменитым поэтом Иосифом Бродским и на Западе, где он стал лауреатом премии гениев, американским поэтом-лауреатом и лауреатом Нобелевской премии по литературе. Книга Штерн не является литературной биографией Бродского. С большой теплотой она рисует противоречивый, но правдивый образ человека, остававшегося ее другом почти сорок лет. Мемуары Штерн дают портрет поколения российской интеллигенции, которая жила в годы художественных исканий и политических преследований. Хотя эта книга и написана о конкретных людях, она читается как захватывающая повесть. Ее эпизоды, порой смешные, порой печальные, иллюстрированы фотографиями из личного архива автора.

Людмила Штерн , Людмила Яковлевна Штерн

Биографии и Мемуары / Документальное
Взгляд на Россию из Китая
Взгляд на Россию из Китая

В монографии рассматриваются появившиеся в последние годы в КНР работы ведущих китайских ученых – специалистов по России и российско-китайским отношениям. История марксизма, социализма, КПСС и СССР обсуждается китайскими учеными с точки зрения современного толкования Коммунистической партией Китая того, что трактуется там как «китаизированный марксизм» и «китайский самобытный социализм».Рассматриваются также публикации об истории двусторонних отношений России и Китая, о проблеме «неравноправия» в наших отношениях, о «китайско-советской войне» (так китайские идеологи называют пограничные конфликты 1960—1970-х гг.) и других периодах в истории наших отношений.Многие китайские материалы, на которых основана монография, вводятся в научный оборот в России впервые.

Юрий Михайлович Галенович

Политика / Образование и наука
«Красное Колесо» Александра Солженицына: Опыт прочтения
«Красное Колесо» Александра Солженицына: Опыт прочтения

В книге известного критика и историка литературы, профессора кафедры словесности Государственного университета – Высшей школы экономики Андрея Немзера подробно анализируется и интерпретируется заветный труд Александра Солженицына – эпопея «Красное Колесо». Медленно читая все четыре Узла, обращая внимание на особенности поэтики каждого из них, автор стремится не упустить из виду целое завершенного и совершенного солженицынского эпоса. Пристальное внимание уделено композиции, сюжетостроению, системе символических лейтмотивов. Для А. Немзера равно важны «исторический» и «личностный» планы солженицынского повествования, постоянное сложное соотношение которых организует смысловое пространство «Красного Колеса». Книга адресована всем читателям, которым хотелось бы войти в поэтический мир «Красного Колеса», почувствовать его многомерность и стройность, проследить движение мысли Солженицына – художника и историка, обдумать те грозные исторические, этические, философские вопросы, что сопутствовали великому писателю в долгие десятилетия непрестанной и вдохновенной работы над «повествованьем в отмеренных сроках», историей о трагическом противоборстве России и революции.

Андрей Семенович Немзер

Критика / Литературоведение / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии