Memory Makers

Российские СМИ использовали историческое обрамление, чтобы объединить российское вмешательство в Сирию в 2015 году и его геополитические последствия с окончанием Второй мировой войны и первыми годами холодной войны. СМИ и политики объясняли вмешательство России в дела Сирии как содействие возвращению к международному порядку, установленному на Ялтинской конференции в 1945 году после окончания войны. Отношения с Западом, таким образом, стали важной частью нарратива: СМИ представляли любые свидетельства признания Западом возросшей политической силы России как возобновление "стратегического баланса" времен холодной войны, а любое сопротивление этому - как агрессию и сдерживание России в стиле холодной войны. Для усиления одобрения российские СМИ представили интервенцию как свидетельство восстановления статуса России и разрушения якобы проводимой Западом после 2014 года политики сдерживания и изоляции (Babayan 2017). В этом контексте общественная поддержка конфликта в Сирии неизбежно росла.

Российские СМИ были больше заинтересованы в геополитическом аспекте, чем в событиях на местах. Проще говоря, их больше заботило то, как Сирия заставила их выглядеть, чем то, как выглядела сама Сирия. Эта мысль была выражена в заголовке "Комсомольской правды" "Если мы добьемся успеха в Сирии, то улучшим свое положение - будь то на Украине или в Занзибаре" (Гамов 2015b). Историческое обрамление событий в Сирии в СМИ также вступило в диалог с некоторыми аспектами двух предыдущих исследований (Украина и санкции). Наиболее явно освещение событий в Сирии включало идею о том, что победа России во Второй мировой войне дала ей моральное право на геополитическое влияние (тема, общая с освещением событий на Украине), а также идею о том, что Россия восстанавливает элементы советского величия (тема, общая с освещением санкций).

Однако СМИ и политики расширили (и изменили) эти темы в своем освещении вмешательства в Сирию: теперь Россия впервые после Афганистана самостоятельно проецировала свою (гео)политическую и военную мощь за пределы бывших границ СССР. В этом смысле российское вмешательство в сирийский конфликт наконец-то дало "осязаемую реальность московской концепции нового международного порядка" (Pierini 2015). В отличие от освещения событий на Украине и санкций, СМИ и политики использовали исторические аналогии таким образом, чтобы представить Россию напористой и наступающей, а не чисто оборонительной. Баланс жертвенности и героизма смещался.

Выступление Владимира Путина в 2015 году на конференции дискуссионного клуба "Валдай", название которого было официально переведено как "Война и мир в XXI веке: международная стабильность и равновесие нового типа", дает хорошее представление о сирийском нарративе. Как резюмирует журналист "Российской газеты" Игорь Иванов (2015a), Путин использовал эту речь для того, чтобы прояснить свое видение восстановления порядка в мире, чреватом конфликтами, установив Ялту в качестве идеала для поддержания мира и стабильности. Затем Путин сослался на позитивные аспекты холодной войны, которые он подчеркнул, используя терминологию, связанную с той эпохой. Это сопровождалось угрозами в виде ссылок на российскую ядерную мощь - популярный рефрен российских политиков и СМИ с момента обострения напряженности в отношениях с Западом в 2014 году (BBC 2015).

В той же речи президент обратил внимание на актуальность уроков холодной войны для современности и необходимость восстановления стратегического баланса (Prezident Rossii 2015d). В поддержку своих аргументов Путин ссылался на концепции, знакомые по его речи на Валдае в 2014 году, такие как несправедливое глобальное доминирование США после распада СССР ("неравновесие системы"). Более подробно Путин описал мир, раздираемый блоками и возвращающийся к наиболее опасным аспектам холодной войны, включая гонку вооружений, которая может быть решена только путем восстановления Ялтинского урегулирования. Трудно уловить логику - ведь в Ялте были созданы те же самые блоки, - но, подчеркивая, как Россия работает над восстановлением послевоенной системы, Путин объединил Россию с Советским Союзом, амбициозно поместив Евразийский союз в контекст СССР, а Сирию - в форму прокси-войны двадцатого века. Путин закончил свою речь, сосредоточившись на российском вмешательстве в Сирии, которое он представил как средство восстановления многополярности. Как и в своей речи на Валдае в 2014 году, о которой подробно говорилось в предыдущем разделе, Путин обратил внимание слушателей на необходимость извлечения уроков из истории для того, чтобы двигаться вперед.