Меморандум

— Ну, не важно. Я только что оттуда. Иногда навещаю Родовое гнездо… — Сергей осекся, тряхнул головой и, вспомнив о каких-то своих правилах приличия, поинтересовался: — Прости, совсем закрутился, как Даша?

— Выздоравливает после похорон матери, Царство ей небесное. Дочка жениха очередного тестирует. Всё нормально.

— Отлично. Так вот отец Никита попросил тебя почитать тексты одного юноши. Скажем так, на предмет наличия в них следов таланта.

Сергей положил передо мной толстую папку и, пока я не вспылил, поспешил удалиться. Мне же ничего не оставалось, как приступить к чтению машинописных текстов. Уже через полтора часа на семьдесят второй странице мой разум запросил отдыха. Странное впечатление произвели на меня стихи, рассказы и повесть этого, как его… Михаила Козина — будто писал не молодой человек, а уставший от жизни старик. Такую «усталость» чаще всего вызывает злоупотребление алкоголя. Между тем, идеи, заложенные в основу каждого произведения, показались довольно свежими. Я позвонил Сергею и попросил организовать встречу с Михаилом.

За столиком семейного кафе «Коровка» кроме Сергея Холодова и круглолицего Михаила сидел похожий на него худенький подросток, который представился Колей. Старший брат выпил для храбрости, Сергей поддержал его, мы же с Колей ограничились чаем. Тут всё и выяснилось. Коля генерировал идеи, а Михаил в моменты просветления доводил их до ума… или безумия. Пока Сергей отвлекал внимание старшего брата, Коля рассказал о пьющем отце, кроткой маме, содержащей семейный детский сад; своей учебе в экономической академии. Темой его дипломной работы стала антикризисная программа — тогда все только и говорили о грядущем кризисе. Я рассеянно пробубнил, что из огромной экономики, в памяти остался лишь закон какого-то Энгеля, именно в той части, где говорится о повышении спроса на еду и одежду у малообеспеченных слоёв населения при внезапном росте доходов. Запомнил скорей всего потому, что сам тогда постоянно нуждался. Исподтишка наблюдал как Сергей профессионально готовит Мишу к принятию горькой пилюли критического разгрома и чисто машинально развивал экономическую теорию.

— Представь себе, Коля, пенсионера или студента, которому подбросили деньжат. Он сразу пойдет в магазин и купит отечественную еду и самую надежную одежду. Толпы простых людей по всей стране сметают с прилавков товары народного потребления про запас. Товароведы звонят на склады, требуют срочно довезти товар, те звонят на заводы и требуют произвести, а те в свою очередь — поставщикам сырья. Так волна пойдет по всей экономике и породит экономический рост. Мне так кажется.

Коля, к моему удивлению, аккуратно записал мои размышлизмы и даже поблагодарил за идею. Я пожал плечами: «да не за что», глубоко вздохнул и приступил к самой неприятной части встречи.

— Михаил, вот это, — я положил на стол папку с рукописью, — ужасное воплощение великолепных творческих идей. Это всё нужно переписать. Возможно, не раз и не два.

— Я так и думал, — сказал Михаил, нимало не огорчившись моему вердикту. Встал, сел и наконец выпалил: — Слышь, Алексей, нас из квартиры на днях выселяют, судебные приставы вороньем кружат. Мы задолжали квартплату за полтора года. Ты не мог бы одолжить нам пятьсот баксов?

Я выложил пять зеленых бумажек, встал и вышел из кафе. Сергей низко склонился к столу, чтобы не напороться на мой испепеляющий взгляд. Огромная фиолетовая корова, выполненная из пластмассы в масштабе 1:1, паслась на асфальте у входной двери. Она как-то подозрительно исподлобья глянула на меня. «Ну и что! — проворчал я вслух. — Да, раскритиковал пьяницу-поэта; да, оплатил моральный ущерб. Твоё-то какое дело? Щипай свою виртуальную травку и не вмешивайся в дела больших мальчиков. Всё, будь здорова, парнокопытная!»

Михаил еще дважды приезжал ко мне. Он показывал исправления, выслушивал очередную порцию критики, выпрашивал мои книги с автографом и уходил. В последний приезд он потащил меня в «Коровку» и выпросил порцию коньяку.

— Послушай, Михаил, — сказал я, оценив свежие исправления на тройку с минусом. — Ведь идеи тебе давал брат Коля, так пусть он и завершит задуманное. Пусть он сам напишет. Ты ведь слышал, наверное, довольно грозные слова: «Проклят, кто дело Господне делает небрежно» (Иер. 48, 10).

— Поздно! — воскликнул Миша. — Тут такое дело… Помнишь, ты деньги давал? Так вот купили мы на них Кольке костюм на защиту диплома. Братишка защитился на отлично, да еще занял первое место на конкурсе антикризисных экономических дипломов. А теперь, знаешь, где он работает?

— В какой-нибудь крутой фирме? В банке?

— Бери выше! Он стал самым молодым советником президента по экономике. И это… Алексей, ты знаешь, всё благодаря тебе.

— Потому, что денег на костюм одолжил? Кстати, давал их не на шмотки, а чтобы вас из дома не выгнали. Ты, Миша, не только врать не умеешь, а еще и память у тебя дырявая. А вруну, дорогуша, нужно помнить, что он наврал, чтобы на лжи не поймали и по личику не надавали.