Memo: Секреты создания структуры и персонажей в сценарии

Оставшееся время я употребил на выстраивание остальных артистов согласно водевильному принципу контраста, стараясь, чтобы комические репризы перемежались серьезными номерами, а выступления у края сцены — с полноформатными. И я попытался задать общий тон всему шоу, который должен был заставить публику много смеяться и чуть-чуть всплакнуть. Я выстроил номера так, чтобы у нас было крепкое вступление, а дальше шло развитие, воздействие усиливалось, чтобы смех и сильные эмоции прибывали, пока на зрителя не обрушится кульминация.

Все прошло как по маслу. Глупо прохихикав большую часть вечера, мы были глубоко тронуты незатейливым ритуалом детской церковной песенки. Все закончилось хоровым пением под управлением одного из нас, и это был идеальный финал, и все отправились спать довольными, испытывая удовольствие от развлечения и чувства сопричастности.

Это была редкая для меня возможность поставить водевиль как таковой, но к его инструментарию я обращаюсь постоянно, консультируя высокобюджетные голливудские проекты.

Хотя многие оплакивали смерть водевиля — особенно артисты, заставшие его золотые денечки, — есть мнение, что на самом деле он не умер, а просто переродился в кино, радиопостановки и телепередачи. Так или иначе его частичка живет в языке шоу-бизнеса и в нашей неистребимой склонности к развлекательным шоу, искусно организованным в целостную программу.

Комментарий Маккенны

Эта глава, как и следующая, о продюсировании зрелищ, будит во мне ностальгию по моим первым шагам в профессии. Я рос на фильмах по телевизору, моим кумиром был Джеймс Кегни в «Янки Дудл Денди». Это биографический фильм о водевильном актере, ставшем звездой Бродвея. О такой жизни я и мечтал.

Начинал я подмастерьем в репертуарном театре Плейхаус-он-зе-Молл, которым управлял Роберт Ладлэм. Спустя многие годы ему предстояло стать автором бестселлеров о Борне, и его ненасытный аппетит к делу подсказывал мне, что Роберт вырос с теми же мечтами, что питали и меня. Тогда только вышла картина Мела Брукса «Продюсеры», и Боб переименовался в Макса Биалистока в честь театрального барышника из фильма.

Боб на клеточном уровне понимал, как работать с аудиторией и как не прогореть. Если пьесу принимали сухо, он садился в задний ряд, чтобы запускать волну смеха. Перед окончанием каждого акта выскакивал из кабинета, чтобы устроить шумные аплодисменты в зале и крики «браво» из темноты. Он был мастером потакания самолюбию, закатывания умело просчитанных истерик и посвящения скудно оплачиваемых подмастерьев в мир, казавшийся с близкого расстояния невзрачным, но волшебным сценическим освещением превращаемый в удивительную сказку.

Значительным источником прибыли в театре Боба был ежегодный приезд Энн Корио. Рослая красавица Энн в 1930-е гг. вызывала ярость нью-йоркского мэра Фьорелло Лагуардия и приводила в исступление поколение гарвардских студентов своими откровенными танцевальными шоу. В свое время она, очевидно, была ослепительна. Когда я с ней познакомился, она годилась мне в бабушки, и меня поразило, что ей хватает сценичности исполнить очаровательный (и, черт побери, эротичный) стриптиз предпоследним номером программы.

В ее труппе были певицы, танцовщицы, стриптизерши (одна из которых танцевала с хореографически одаренным питоном), ведущие шоу-комики и подсадные партнеры. У нее был даже свой продавец сластей, лучший из всех, кого мне только приходилось слышать, умевший зазывать покупателей. Все эти люди были вышколены в водевильной традиции и вне сцены держались столь же безукоризненно, сколь сумасбродно лицедействовали перед залом.

Я был желторотым шестнадцатилетним юнцом из пригорода Нью-Джерси, но каждый год на целый месяц Боб Ладлэм и Энн Корио забрасывали меня в мир фильма «Янки Дудл Денди». Все, что описывает Крис в этой главе, я видел и понял там.

Если в двух словах, из водевиля я узнал, что мы с вами (если вы не против принять на себя такую миссию) составляем часть традиции, очевидно восходящей к истокам сторителлинга и сценического искусства. Мы — история человечества. Я призываю вас быть жадными на знания о том, что минуло, прежде чем вы появились на свет, потому что эти знания освещают вам дорогу впереди.

Глава 24. Искусство организации зрелищ (Воглер)

В сундучке водевильной науки еще много такого, что стоило бы отряхнуть от нафталина и ввести в оборот нынешнего шоу-бизнеса. Умение театрального антрепренера выстраивать программу представления — лишь часть большего целого, старинного искусства организации зрелищ. Оно требует не только умения находить таланты, но и многих других способностей, в том числе умения налаживать отношения с сообществом. «Связи с общественностью» составляли важную часть водевиля, то есть антрепренер изучал вкусы и привычки местного населения и всеми силами старался включить театр в городскую культурную жизнь. Сам театр становился достоянием общества, местом, где происходили религиозные и патриотические события, собрания местных клубов.