Мегрэ в школе

– На лестнице я встретил твоего друга.

– Знаю.

– Почему он меня не подождал?

Потолок в комнате был настолько низким, что Мегрэ почти касался головой центральной балки. Да и сама комната была очень маленькой. Ее бо́льшую часть занимала кровать. Постель была смята, на кровати валялись иллюстрированные журналы и кусочки дерева, изрезанные перочинным ножом.

– Тебе скучно?

В комнате стоял стул, но он был завален всякой всячиной. На нем лежали куртка, рогатка, две-три книги и кусочки дерева.

– Вы можете убрать всё это, –  сказал мальчик.

Жан-Поль Гастен походил на отца и мать, Марсель – на жестянщика.

Жозеф же ничего не взял ни от мясника, ни от его жены. Из трех мальчиков он был, несомненно, самым красивым, одним из тех детей, которые производят впечатление здорового, уравновешенного ребенка.

Мегрэ сел на подоконник, спиной ко дворам и палисадникам, на место, которое совсем недавно занимал Марсель. Он не торопился начать разговор. И делал он это вовсе не потому, что хотел, как на набережной Орфевр, сбить с толку своего собеседника. Просто он не знал, с чего начать.

Первым нарушил молчание Жозеф, спросив:

– Где мой отец?

– У Луи.

Мальчик, немного поколебавшись, снова спросил:

– Как он?

Зачем скрывать от ребенка то, о чём он, вероятно, и так догадывался?

– Тео уложил его спать.

Такой ответ вовсе не взволновал Жозефа, а, наоборот, успокоил.

– Мать и бабушка внизу?

– Да.

Солнце, опускавшееся к горизонту по ясному небу, мягко пригревало спину Мегрэ. Из палисадников доносилось пение птиц. Где-то ребенок дудел в оловянную трубу.

– Хочешь, я сниму с тебя гипс?

Можно было подумать, что Жозеф ждал подобного вопроса и понял всё с полуслова. Но он не проявлял беспокойства, как его мать. Он вовсе не выглядел испуганным. Он разглядывал полнотелую фигуру своего гостя. Внешне его лицо оставалось бесстрастным. Казалось, он думал, какую позицию занять.

– Вы знаете?

– Да.

– Вам доктор сказал?

– Я еще раньше догадался. Что вы делали, ты и Марсель, когда тебя сбил мотоциклет?

Казалось, Жозеф почувствовал облегчение.

– Вы нашли подкову? – спросил он.

При этих словах в памяти Мегрэ всплыл смутный образ. Где-то он видел лошадиную подкову. Да, когда он пришел в дом Леони Бирар. Ржавая подкова валялась на полу в правом углу от окна, недалеко от нарисованного мелом силуэта, обозначавшего расположение тела.

Эта деталь не ускользнула от внимания комиссара. Он даже хотел задать какой-то вопрос лейтенанту. Но, выпрямившись, он увидел гвоздь и сказал себе, что подкова, вероятно, висела на этом самом гвозде. В деревнях многие хранят, словно талисман, подковы, найденные на дороге.

Даньелу и жандармы, производившие осмотр места преступления, вероятно, рассуждали точно так же.

– У Леони Бирар действительно была подкова, –  ответил Мегрэ.

– Это я ее нашел в тот вечер, когда произошел несчастный случай. Мы с Марселем шли по дороге, ведущей к морю, когда я об нее споткнулся. Было темно. Я взял подкову с собой. Проходя мимо дома старухи, я держал ее в руках. Окно, выходящее на дорогу, было открыто. Мы бесшумно подкрались.

– Бирар находилась в передней комнате?

– На кухне. Дверь была приоткрыта.

Он не смог сдержать улыбку.

– Сначала я хотел бросить подкову в дом, чтобы испугать ее.

– Как ты бросал дохлых кошек и всякий мусор?

– Не я один бросал.

– Ты передумал?

– Да. Я сказал себе, что будет забавнее сунуть подкову ей в кровать. Я тихо влез в окно, сделал два-три шага. Но, к сожалению, я на что-то наткнулся, не знаю, на что. Она услышала. Я бросил подкову и выпрыгнул в окно.

– Где в это время был Марсель?

– Он ждал меня чуть в стороне. Я бросился бежать. Я слышал, как старуха ругается, глядя в окно, и тут меня сбил мотоциклет.

– Почему ты об этом ничего не сказал?

– Меня сразу отнесли к доктору. Мне было очень плохо. Мне дали какое-то лекарство, и я заснул. Когда я проснулся, рядом находился отец. Он сразу же заговорил со мной о страховке. Я понимал, что если я скажу всю правду, отец не получит страховку, поскольку будет признано, что несчастный случай произошел по моей вине. Моему отцу нужны были деньги.

– Марсель приходил к тебе?

– Да. Я заставил его дать слово, что он тоже ничего не скажет.

– С тех пор он навещает тебя каждый день?

– Почти каждый день. Он мой друг.

– А Жан-Поль дружит с тобой?

– Он ни с кем не дружит.

– Почему?

– Не знаю. Не хочет, наверное. Он похож на свою мать. Его мать никогда не разговаривает с деревенскими женщинами.

– А тебе не скучно лежать целый месяц одному в этой комнате?

– Скучно.

– Чем же ты занимаешься весь день?

– Ничем… Я читаю, вырезаю из дерева кораблики и фигурки.

Вокруг него лежала дюжина корабликов и фигурок, причем некоторые из них были сделаны довольно хорошо.

– Ты никогда не подходишь к окну?

– Я не должен был к нему подходить.

– Иначе все узнали бы, что ты можешь ходить?

Жозеф честно ответил:

– Да.

Потом мальчик спросил:

– Вы скажете об этом страховой компании?

– Это меня не касается.

Снова воцарилось молчание. Мегрэ обернулся, чтобы взглянуть на задние фасады домов и школьный двор.

– Полагаю, ты поглядываешь в окно в основном во время перемен?

– Довольно часто.