Мегафон

— Прекрасно. Начнем с официальных. Вот вы не регистрировались, не интересуетесь политикой, как только что сказали. Надо думать, вы принадлежите к среднему классу, — как мы с Эссери. К чему же приводит то, что миллионы представителей среднего класса, людей, подобных нам, не голосуют? Ведь мы же составляем нацию, по крайней мере, думаем, что составляем. Нам кажется, будто рабочие работают на нас, а капиталисты что-то делают для нас. А на самом деле ни те, ни другие нами не интересуются. Каждая самая крошечная частица Америки трудится для себя самой, больше ни для кого. У нас так заведено; это наше правило, это — Америка.

Эссери и его лаборантка уже не смеялись. Она слегка кивала головой, подтверждая слова Каридиуса.

— Прекрасно! — продолжал кандидат. — В таком случае, что же нам надлежит делать? Средний класс должен организоваться. Мы должны сплотиться. Вот, например, у Эссери затруднения с его изобретением…

— Я и подумала, что вы имеете в виду его изобретение, когда заговорили о бомбе, — вставила мисс Сейлор. — Так и решила, что на заводе о нем узнали и пришли разнюхать.

— Итак, для защиты интересов средних, рядовых людей — не рабочих, не капиталистов, не промышленников — мы и организовали «Лигу независимых избирателей». И я — независимый кандидат в Конгресс — предлагаю свои услуги народу, услуги человека, который не подчинен ни той, ни другой из наших капиталистических партий. Я абсолютно свободен и готов по мере сил служить среднему классу, который я представляю. Вот мотив официальный.

— Так, — сказала мисс Сейлор. — Ну, а неофициальный?

— А неофициальный заключается в том, что я хочу так показать себя на этих выборах, чтобы одна из сильных капиталистических партий заинтересовалась мной, связала бы меня своими директивами и обязательствами и послала бы в Конгресс… короче говоря, я хочу получить должность.

Каридиус ожидал, что оба его слушателя засмеются. Но засмеялся только Эссери. Лицо мисс Сейлор выражало неодобрение:

— Нет, нет! Не может быть!

— Да право же, — серьезно ответил Каридиус, — это самый прямой путь, чтобы добиться государственной должности. Если подниматься постепенно, то на это уйдут годы. Надо, чтобы кто-нибудь потащил тебя за собой.

— Так вы, значит, не намерены стоять за… народ?

— Что вы… разумеется, нет. Я ничего бы тогда не добился. Народ, в широком смысле слова, не голосует. Он ни о чем не знает: у него нет возможностей узнать, у него нет газет, нет радио. Он даже не регистрируется и не пользуется своим голосом, чтобы провести своего кандидата, если бы таковой нашелся. Его это не интересует. Нет, единственный способ получить тепленькое местечко, это быть выдвинутым либо организованными богачами, либо организованными бедняками, и я, в простоте душевной, надеюсь, что так со мной и будет, потому что место мне нужно.

— Та-ак, — коротко, но красноречиво заключила мисс Сейлор.

Наступило молчание. Прервал его Эссери:

— Ну, я ведь не для того просил Генри зайти, чтобы разглагольствовать об избитых истинах. Я хочу показать ему кое-что и посоветоваться с ним.

Они втроем прошли в длинную лабораторию, половина которой была занята химическим оборудованием, а половина — электрическими аппаратами.

Эссери провел своего гостя в конец лаборатории, отведенный химии. Каридиус шел за ним с неприятным сознанием, что произвел на мисс Сейлор невыгодное впечатление.

Эссери взял в руки пробирку с каким-то веществом.

— Речь идет вот об этом порошке, — проговорил он и высыпал немного серого вещества на белый лист бумаги.

Каридиус пригляделся и увидел, что на бумаге рассыпаны небольшие крупинки причудливых, но симметрических форм, вроде кристаллов снега.

— А в чем дело? — спросил он, поднимая глаза на Эссери.

— Видишь ли… тут вопрос этики, — замялся ученый.

Каридиус кивнул, уже предугадывая, что за этим последует.

— Этот серый порошок — взрывчатое вещество, — сказал Эссери — притом самое, думается мне, сильное взрывчатое вещество, известное в наше время.

— Но причем тут этика? — напомнил Каридиус.

— Потом, потом, — оборвал Эссери и заговорил с увлечением: — Его особенность заключается не в химическом составе, а в форме крупинок. Ты, конечно, знаешь, что сила взрыва зависит от быстроты сгорания пороха.

— Да-а, — подтвердил Каридиус, хотя и не знал этого.

Эссери понял это и повторил еще раз:

— Да, сила удара зависит от быстроты воспламенения. Вот, например: если я толкну тебя, ты удержишься на ногах, но если я вложу столько же силы в удар, нанесенный внезапно, ты упадешь.

— А-а! Понимаю.

— То же и со взрывчатым веществом. Формула его в грубых чертах: S равняется E, деленному на T, другими словами: сила удара равна энергии, деленной на время. Точнее было бы взять квадратный корень от T. Суть в том, что если время свести к нулю, сила удара повысится до бесконечности. Понятно?

Каридиус смутно помнил из алгебры, которую проходил в школе, уравнения, заключавшие в себе ноль и бесконечность. Эти два обозначения почему-то часто попадались рядом, и он поспешил согласиться.

— Это безусловно военное средство, — добавил изобретатель.