Мефистон. Кровь Сангвиния

Дхармия с трудом отвела взгляд от кошмарного лица святой и поглядела на остальных серафимов. Перед ней были ожившие легенды-воительницы, храбрейшие и лучшие из детей Дивинуса Прим, избранные далекими владыками Терры, дабы оберегать величайшие святыни планеты. Говорили, что в Вольгатисе живут сотни воинов, и, узнав, что в крепости хранится Окаменелый меч, Дхармия больше не считала эти слова полным абсурдом.

— За тобой следует буря, незнакомка, — заговорила святая. Голос ее казался хриплым рычанием из-за изувеченных голосовых связок. Она говорила, как зверь, но держалась с достоинством и уверенностью.

— Эта буря стала чуть меньше, чем могла бы быть, благодаря жертве моих людей. — Ливия поднялась на ноги. Дхармия заметила, что из ее голоса исчезло обычное лукавство, и тон стал другим — таким, какой девочка никогда не слышала. Мягким и притягательным. — Мы не смогли спасти крепость в Кобелле, госпожа, но заставили отступников дорого поплатиться за путь к вашим вратам. — Она крепче сжала лазерное ружье. — Меня зовут Ливия, и я предлагаю вам все силы, которые у нас остались.

Святая Офиуса посмотрела мимо Ливии на следовавшую за ней разношерстную толпу ополченцев. Все они были ранены, их одежда, сшитая из густого меха, была изорвана и покрыта кровью. Но даже и без этих отметин тяготы войны ясно можно было прочесть по их истощенным лицам, обгоревшим из-за блестящего на солнце снега, по тому, как люди сутулились, понуро опустив плечи. В разреженном горном воздухе было тяжело дышать, и потому они с шумом втягивали воздух. Но лица и устремленные на серафимов взгляды этих людей все так же были полны мрачной решимости.

Святая молча оглядела их. Когда же она заговорила вновь, голос ее прозвучал мягче:

— Я слышала о вашей храбрости в битве за Кобеллу. Мы — орден Освященных Врат, и для нас будет честью биться с вами бок о бок. — Она опустила кистень и кивком показала на армию, идущую по залитым лунным светом равнинам. Даже с такого расстояния можно было заметить не только колонны драгун, но и характерные силуэты танков и тяжелых орудий, поднимавших облака пыли. — Но наши завтрашние гости прибудут сюда не ради паломничества. — Она повысила голос, будто обращаясь к звездам. — Мы ждали этого испытания еще до твоего рождения, Ливия, и встретим его, собрав все дарованные нам силы, но все мои видения предвещают одно. Завтра будет кровавый день.

Ливия поднялась на ноги и подошла к святой.

— Я знаю, что это ваш дом, госпожа, и могу пообещать лишь одно. Пока я и мои люди живы, отступники не доберутся до Окаменелого меча. Мы просим вас лишь о возможности сражаться.

— Отступники никогда и не добрались бы до Клинка, но я с радостью приму это предложение. — Женщина кивнула и посмотрела на стоявшую рядом женщину-серафима. — Старшая сестра Мелитас отведет вас в опочивальни. Советую провести остаток ночи в молитве, ведь утром вам точно представится возможность сразиться.

По приказу Офиусы загремели механизмы, и широкие двери начали разъезжаться, открывая взору залитый лунным светом дворик и сложенные из костей святилища. Сестры-серафимы размашистыми шагами удалились за врата, за ними последовала и святая. Выхлопные трубы ее прыжкового ранца все еще слабо горели, охлаждаясь.

Старшая сестра Мелитас сняла шлем, открыв суровое худощавое лицо и пучок белых волос. На ее щеке была вытатуирована геральдическая лилия, но в остальном она не имела никаких узнаваемых черт. Вытянутое лицо свидетельствовало как о железной воле, так и о годах, проведенных на войне.

— Держитесь рядом, — процедила Мелитас. — Завтра война доберется до Вольгатиса, и мы встретим ее во всеоружии.

Она показала на людей, спешивших по дорогам между домами. Гротескные костяные барельефы и скрученные колонны были озарены светом факелов и жаровен.

— Не попадайтесь нам под ноги до утра, и я позабочусь о том, чтобы вы смогли доказать свою веру.

Она прошла под одной из колоннад и поднялась по ступеням в освещаемый жаровнями шумный арсенал, где над впечатляющим собранием оружия трудились и молились оружейники.

— Сомневаюсь, что кто-то из вас сможет хотя бы поднять наш болт-пистолет, — сказала Мелитас, погладив огромную пушку, словно любимого питомца. — Но у нас есть огнеметы и клинки. — Она покосилась на бойцов Ливии. — Уж с ними-то вы должны справиться. Оружейники позаботятся о вашем оружии. — Старшая сестра скривилась, увидев состояние грязных цепных мечей и цепов. — Мы должны с достоинством встретить завтрашние испытания. — Она провела гостей в соседний зал, где хранилось множество тяжелых плащей и комплектов панцирной брони. — И, Трона ради, не попадайтесь святой Офиусе на глаза, если намереваетесь идти в бой в таком виде.

Солдаты Ливии застыли, изумленно глядя на сверкающее священное оружие и доспехи.

— Но сперва вам следует помолиться, — сказала Мелитас, а после добавила, поморщившись: — И помыться.