Медведь

Поначалу он убеждал нас, что тем вечером и ночью сидел дома. Даже звонил сожительнице, чтобы та подтвердила. Да, у него есть машина, и он занимается частным извозом, потому что нигде не работает, но тогда он плохо себя чувствовал и никуда не выезжал.

— Дома я был, а что случилось? Ребята, что случилось-то? — как попугай повторял он до тех пор, пока оперативник не раскрыл ему карты насчет телефона.

— Если ты был дома, как говоришь, то как тогда в три часа ночи твоя «симка» оказалась в телефоне другого человека? — резонно заметил он.

Тот задумался: и правда, как?

После нескольких минут препирательств, в течение которых ему объяснили, что технику не обманешь, его лицо приобрело выражение человека, столкнувшегося с — ни больше, ни меньше — Матрицей.

Посмотрев на нас, как на пришельцев из далекого будущего, носителей высшего знания, он сдался:

— Ну подвозил я парня с девчонкой. Взял ночью на Садовой улице, а высадил на Дунайском проспекте между домами семь и девять, в районе двух часов ночи. Они на заднем сиденье ехали. Она бухая была.

Мы с другом переглянулись, не веря своим ушам. Какая еще бухая девчонка? Теперь оперативник смотрел на нас с вопросом и укоризной: и это ваш положительный семейный человек?

— Как парень выглядел? Во что был одет? — нарушила молчание я, не показывая лист с фотографией Медведя, зажатый в руке.

— Да лет двадцать — двадцать два, в рэперской куртке. Прикольный такой чувак.

Мы облегченно вздохнули. Опер глазами спросил: «Не он?» — «Нет», — дала я понять в зеркало заднего вида, поскольку сидел он рядом с нашим собеседником.

— Вспоминаем дальше, — бесстрастно резюмировал опер.

— Так вспомнил же! Не было больше ничего, ребята! Я потом домой поехал.

Оперативник с сожалением посмотрел на него:

— Я думал, ты умный мужик. Ну, поехали в отделение, там вспомнишь, не с неба же телефон-то к тебе упал.

Видя, что разговор не окончен, водитель сдался и сказал:

— Дайте мне бумагу.

Мне в тот момент показалось, что сейчас все будет как в фильме, и он начнет писать чистосердечное признание — так неожиданно прозвучало это «Дайте бумагу» после всех отпирательств.

Но он стал что-то размашисто чертить на протянутом ему листе. Оказалось, рисовал лучи площади Победы.

Вздохнув и поставив точку на бумаге, он сказал:

— Вот тут я еще одного парня взял.

На лице оперативника промелькнула тень профессионального удовольствия, а водитель продолжал:

— Когда тех двоих подвозил, этот парень машину ловил, я и его взял. Потом они вышли на Дунайском, а я поехал по Московскому шоссе.

— Куда поехали?

— Прямо. Он мне сказал, чтоб я ехал прямо.

— Ты подрабатываешь извозом, сажаешь ночью выпившего человека к себе в машину без денег и едешь с ним по Московскому шоссе просто прямо? Куда прямо, в Москву?

— А что случилось? Он потерялся? Я его не бил! Мне эти проблемы не нужны.

— Ну вот видишь, ты его уже вспомнил. Деньги у него при себе были? Что было дальше?

— Да ничего. Денег не было. Ехали мы прямо и ехали. Он сказал: высади меня здесь. Я высадил и за проезд телефон взял. Телефон-то не работал все равно, в нем аккумулятора не было. Ну а дома подобрал аккумулятор.

— Так. У тебя дома склад, что ли? — прищурился оперативник.

— Да нет. Ну, подходящий просто нашелся. А через день, в воскресенье то есть, поехал на автосервис. Денег не было, так я с ребятами этим телефоном и расплатился. Там как раз человек тусуется и скупает телефоны.

— А вот техника нам другое говорит. На следующее же утро, в субботу, в телефоне произошла новая смена сим-карты. Что скажешь? Женьку из Ставрополя знаешь, из Винсадов?

Я сначала не поняла, что за Женька, а потом спохватилась: да это же по-свойски преображенные оперативником паспортные данные второго звонящего с телефона Медведя.

Препирательства продолжились, а я смотрела в окно на кучу грязно-серого снега у парадной дома и думала: «Винсады… Зачем люди из таких солнечных мест с поэтическими названиями, где наверняка тепло и можно выращивать виноград, едут в промозглый серый Петербург?»

Женьку из Ставропольского края вихрастый водитель не знал, а может и правда звонил не Женька, а тот, кому случайно попала в руки Женькина сим-карта. Пути мобильных телефонов часто неисповедимы.

Вот и все. Больше мы ничего не узнали.

— Посиди, отдохни, — сказал опер водителю и кивнул нам. Втроем мы вышли из машины.

— Ну что мне с ним делать, ребята? Больше мы от него, похоже, ничего не добьемся. Могу и в отделение его прокатить, может, там еще что вспомнит. Но задерживать его тоже оснований нет.

— Нет, — согласились мы. — У нас есть записи с заправки на шоссе, там уже нет водителя. Ясно, что под машину-то он никого не толкал.

— Не нравится мне, конечно, вся эта история. Отпирался до последнего, бил — не бил. Но что нам делать, на детектор лжи, что ли, силком его тащить. А заявление все равно не принять. Пострадавший в коме, свидетелей нет. Мог ваш муж сам ему телефон отдать?

— Да может и мог, — у меня уже не было сил утверждать обратное, к тому же ведь и правда, наверное, мог. Кто теперь что докажет.