Только сейчас я осознал, что все-таки взял управление на себя. Я думал, я хотел, я мысленно ставил перед машиной задачи, а все, что было в кабине, просто подстраивалось под мои требования и выполняло их.
Все тут в ближней округе настроены против меня, все хотят нас убить... Не страх, но злоба полыхнула адреналином! А вот хрен вам! Такой хрен, что в двух руках не унести! Какой только на сельскохозяйственной выставке показывать! Вырвемся! Уйдем! А с "броненосцем" я сейчас разберусь!
Этот "броненосец" похоже и не броненосец вовсе, а какой- то укрепрайон, партизанский край в тылу врага.
По моему "многоногу" начали гвоздить со всех сторон. Воздух наполнился трассерами, как пустынная городская улица - вспугнутыми голубями. И тут мой зайка додумался до того, что не пришло в голову мне! На плюющуюся опасными шариками огневую точку он приземлился одной ногой. Как балерина! Как Вольтер, повздоривший с католической церковью и призывавший "раздавить гадину"! Вместо того, как в прошлый раз, вмять её в землю, растоптать, он ударил ногой. Та, словно копье, пробила крышку дота, застряв внутри. Под девичий визг панорама в окне дважды поменялась.
Он словно штопор вворачивал конечность поглубже в землю. Что там внутри происходило можно было только догадываться, но многоног не стал держать нас в неизвестности. Оттолкнувшись оставшимися при нем конечностями, он, словно ракета, рванул вверх, опередив скрестившиеся под днищем очереди чего- то трассирующего и... одну из собственных ног. Я охнул от жалости, пожалел эту безрассудно- смелую машину, так легко разбрасывающуюся своими ногами. Типа вот и первые потери, а ног- то у нас не так уж и много, но я ошибся. Не потеря ноги это было, а применение военной хитрости или нового оружия! Оставшаяся в крыше ДОТа потерянная нога вздрогнула, завибрировала...
Мы медленно, словно сила тяжести перестала властвовать над нами, поднимались вверх, а под нами уже вспухало облако взрыва, разливалось море огня.
Я мысленно возблагодарил всех, кого можно, что попавшиеся на нашем пути многоногие сараюшки, которых я усмирял с помощью противотанкового ружья, оказались не то недоделанными, не то просто бракованными. А потом пришла в голову мысль, что возможное и даже естественное отличие тех сараюшек от моей замечательной машины-убийцы состоит в том, что в ней сижу я. Отдельно друг от друга просто многоног и просто я проиграли бы в этих поединках, а вот наша сумма дала переход в иное качество! Не зря же тут есть два сидения! Экипаж! И чего можно будет ждать такой вот машины, если рядом со мной посадить второго человека! Я мельком представил рядом с собой Энгель-Суфата... И быстро передумал.
- Нарекаю тебя именем собственным. "Вольтер"! - пробормотал я негромко, а в голос спросил:
- Вы там живы, десант?
В ответ услышал женские стоны и мужские проклятья.
- А никто не говорил, что будет легко....
Рассуждать на эту тему времени не было. Я не забыл про ту махину, что чуть не смахнула нас вместе с холмом.
Пассажиры сыпали проклятьями, попробовали расцепиться, подняться, но я заорал:
- Лежать! Цепляйтесь, сейчас....
Я не успел договорить "начнется", как и впрямь началось. Земля под ногами "Вольтера" задрожала, горизонт задергался, И даже тут я почувствовал, как мы начинаем подниматься. На экране я увидел, как по земле резво побежала извилистая трещина. Мысль о землетрясении даже не пришла мне в голову - из трещины на поверхность выбиралось что- то механическое... Громадность предмета была такова, что я даже испугался. Тут начинали резвиться силы, которым даже мой заслуженный ПТР вместе с "Вольтером" нипочем. Умница "Вольтер" это и сам почувствовав, словно наскипидаренная лошадь, рванул подальше от намечавшегося тут действа...
Насколько я помню настоящий, человеческий Вольтер, закончил свою жизнь в инвалидном кресле. Его новоназванный тезка, казалось, откуда-то узнал об этом и никак не хотел повторить его судьбу. Он улепетывал, унося нас от катаклизма так энергично, что можно было бы подумать, что в своей прошлой реинкарнации он был не просто лошадью, а лошадью скаковой.
Хотя куда лошади до него!
"Вольтер" не просто стрелой летел вперед, он еще умудрялся уворачиваться от всего того, что летело в спину: прыгал вверх, в стороны. От этой резвости был прок - впереди то, от чего мы уворачивались, взрывалось, рвало землю на части, поднимая облака земли и камней. Сквозь какие-то тучи он пробегал насквозь, и тогда в кабине темнело, а какие- то, видимо не простые, оббегал сторонкой, стараясь даже ногой не задевать. Это заставляло всех, кто лежал за моей спиной, вцепиться друг в друга. Мне-то еще ничего - я как уцепился за пульт управления, так и не отпустил его, а вот товарищам досталось полной мерой. Когда минут через десять этой гонки мы скатились в овраг и "Вольтер" просто побежал по дну, я нашел время оглянуться.
Товарищи мои лежали с зелеными лицами.