Медные монеты на алтарь предков/铜钱龛世 /Tong Qian Kan Shi /Copper Coins

Сюэ Сянь предположил, что родители Цзян, вероятно, уже переехали. Однако теперь, когда он слушал Лю-шие, он внезапно начал развивать смутную новую теорию.

Как раз в тот момент, когда Сюэ Сянь хотел забраться на плечо лысому ослу и рассказать ему о своей новой идее, в холле возникло какое-то движение.

Лю-шие сказал:

— Правильно. В прошлый раз я сказал тебе, что получил новую изящную вещь. Я хотел показать ее тебе, старый друг, послушай, что ты думаешь. Я почти забыл.

Услышав это, Сюэ Сянь ткнул Сюаньминя изо всех сил.

Но будучи сделанным из бумаги, он совсем не имел силы. Хотя он и хотел ткнуть Сюаньминя, это была скорее легкая царапина.

Сюаньминь почувствовал, как ничжан царапает его бедро, и нахмурился. Он повернулся, чтобы выйти из зала, но когда он это сделал, он обнаружил, что кто-то стоит позади него.

--

11. Пустой жернов (II)

У этого человека были жутко черные глаза, в которых не было ни малейшего отблеска света, что придавало ему очень затравленный вид. Под его глазами были два темных круга, темнота которых оттеняла его мертвенно-бледную кожу. Леденящего взгляда было достаточно, чтобы парализовать кого-то страхом. Обычный человек, столкнувшись с таким прямо за собой, подпрыгнул бы от испуга так высоко, что мог бы прострелить крышу.

Конечно, Сюаньминь и Сюэ Сянь не были обычными людьми.

Из них двоих смелость одного исходила из его высокомерия, а другой был существом могущественнее восьми ветров¹, который за всю свою жизнь, вероятно, даже не удосужился выучить иероглифы для слова «бояться».

[1] Мусули использует фразу «не двигается, даже когда его дует восемь ветров» или «не может быть сбит с ног силой восьми ветров». Это было трудно кратко выразить, поэтому я использовал более буквальную формулировку драконьего капюшона Сюэ Сяня, сохранив при этом образ «восьми ветров».

Таким образом, лысый осел из ледяного столба и нэчжан, засунутый в сумку на его бедре, оба с совершенно невозмутимым выражением лица смотрели на этого новичка.

Новичок оглянулся, запаниковал, затем поднес руку к сердцу.

— Почему ты так резко обернулся? Напугал меня до смерти.

Сюаньминь: «…»

Сюэ Сянь: «…»Да, этот книжный червь определенно стал глупым из-за всех своих книг.

Человек, стоящий позади них, был никем иным, как Цзян Шинином.

Когда Сюэ Сянь заметил его, первой мыслью было беспокойство: если этот книжный червь услышит, что сказал Лю-шие, он наверняка закатает рукава и пойдет в зал, чтобы начать драку. Хотя я не знаю, сможет ли этот тростник на самом деле победить тех двух стариков.

Но по тону Цзян Шинина было ясно, что он не слышал, как Лю-шие говорил о своих покойных родителях.

Сюэ Сянь был довольно рад: по крайней мере, мне не нужно беспокоиться о том, что книжный червь постучится в дверь смерти.

Высунувшись из сумки Сюаньминя, Сюэ Сянь с пренебрежением помахал Цзян Шинину.

— Пора уходить. Пошли, пошли.

— Почему мы так торопимся? — Хотя Цзян Шинин часто ссорился с Сюэ Сянем, на самом деле он был слабым духом — иначе он бы никогда не позволил Сюэ Сяню командовать им в последние несколько дней. Мало того, что он страдал из-за компании Сюэ Сяня, ему также приходилось покупать этому дракону еду.

Поэтому, хотя его рот говорил «Почему?», его тело уже повиновалось словам Сюэ Сяня. Он быстро развернулся и вышел из задней двери зала. Несмотря на то, что он понятия не имел, что происходит, он не терял времени даром.

Увидев это, Сюаньминь, который только что поднял руку, теперь опустил ее. Сюэ Сянь спросил:

— Лысый осел, почему ты поднял руку? Тебе наконец надоела глупость книжного червя, и ты решил избить его?

Сюаньминь: «…» Исходя из этой логики, Сюэ Сянь был тем, кто заслуживал того, чтобы его избили первым.

«…» Цзян Шинин спросил: — Что я сделал? Почему ты хочешь ударить меня?

— Заткнись и иди, — сказал Сюэ Сянь.

Сюаньминь: «…»

Этот неугомонный имел наглость жаловаться на то, что другие люди слишком много говорят!