Меч Шаннары

Смертная оболочка Броны была лишь иллюзией. Давным-давно все средства, которые он изыскал, чтобы продлить свою бренную жизнь, иссякли, и тело его умерло. Однако одержимая уверенность в том, что он не может погибнуть, поддерживала в нем тлеющий уголек жизни, и то же колдовство, которое довело его до безумия, придало ему сил. Бросив вызов самой смерти, он удерживал свое мертвое тело от разложения, чтобы обрести вечную жизнь, ускользавшую от него. Он существовал на грани двух миров, и сила его внушала трепет. Но теперь меч заставил его увидеть себя таким, каким он был, — сгнившей мертвой оболочкой, которую поддерживала лишь безумная вера в собственную реальность, наваждением, иллюзией, порожденной одной силой воли, такой же преходящей, как и его новый облик. Он был всего лишь ложью, которая появлялась и росла в страхах и сомнениях смертных существ, ложью, созданной для того, чтобы скрыть правду. Но теперь его так тщательно выстроенный обман раскрылся.

Ши Омсфорд нашел в себе силы смириться со своей слабостью и уязвимостью — как и у всех людей, они были частью его естества. Но Повелитель чародеев никогда бы не смог принять того, что открыл ему меч, потому что существо, которым он себя считал, было мертво почти тысячу лет. И в этом была правда. Ложь — единственное, что оставалось от Броны, но теперь и ее отняла сила меча.

Он закричал в последний раз, и эхо его скорбного воя гулко разнеслось под каменными сводами пещеры, смешиваясь с торжествующим хором призраков. Потом все стихло.

Протянутая рука начала сохнуть, распадаясь в прах, дрожащее тело под покровом плаща осыпалось пылью. Крошечные алые искры последний раз сверкнули в тающем зеленом тумане и исчезли. Плащ съежился и пустой грудой осел на пол, черный капюшон медленно сложился, и от Повелителя чародеев осталась только смятая куча материи.

В следующий миг Ши неуверенно пошатнулся. Его измученное тело вынуждено было расплачиваться за то страшное напряжение и бурю чувств, которые терзали его душу так нещадно. Пол закачался у него под ногами, и юноша начал медленно проваливаться в темноту.

Отзвуки беспощадной схватки смертного существа с порождением мира призраков отозвались и в Тирсисе. В самом сердце земли зародился низкий рокот, и непрерывные волны чудовищных судорог прокатились по ее истерзанной поверхности. На низких холмах восточнее крепости маленький отряд эльфов едва сдерживал испуганных коней, и измученный Флик Омсфорд с ужасом смотрел на пляшущую под ногами землю. Наверху Внутренней стены возвышалась могучая фигура Балинора, отражающего атаку за атакой. Армия Севера тщетно пыталась прорвать оборону легиона, и несколько минут дрожь земли оставалась незаметной в пылу битвы. А на мосту Сендика тролли, уже готовые броситься на штурм дворцовых ворот, в нерешительности остановились, почувствовав нарастающие толчки. Менион Лих вздрогнул, когда на древнем камне появились длинные трещины и мост, на котором стояли воины, зашатался. Мощная дрожь быстро нарастала, с пугающей скоростью переходя в неукротимую лавину судорог, кореживших почву и камень. Над землей пронесся яростный ветер, разметавший по полю эльфийскую армию, которая все еще стремилась достичь Тирсиса. От Анарских лесов в Кулхейвене до самых дальних уголков бескрайних Западных земель пронесся могучий ураган. Под натиском страшного ветра и землетрясения вековые деревья трещали и раскалывались в щепки, гранитные скалы рушились и рассыпались в пыль. Небо потемнело и стало непроницаемо-черным; лишенное солнца и облаков, оно было совершенно пустым, словно кто-то подмел небосвод одним взмахом гигантской метлы. Черноту прорезали длинные ломаные росчерки алых молний, которые расползались от горизонта до горизонта запутанной сверкающей паутиной. Казалось, настал конец света, и все живое должно было неминуемо сгинуть в этом аду. Светопреставление, обещанное с начала времен, наконец-то наступило.