Меч Шаннары

Шиа раздумывал над тем, что случилось с ним, вновь, уже мысленно, совершая это долгое, бесконечное путешествие из Тенистого Дола. Многое так и осталось загадкой. Он столько прошел, столько вынес, но до сих пор не знал, для чего. Тайна Меча Шаннары, Ведун-Владыка, его собственное чудесное родство с Ярлом Шаннарой — все это осталось таким же загадочным, как в самом начале. Его друзья под предводительством скрытного, таинственного Алланона где-то ищут его, и, похоже, Алланон единственный, кто знает ответы на все неразрешимые вопросы. Почему он с самого начала не сказал Шиа всего? Почему он так настойчиво держит в неведении своих друзей, каждый раз открывая лишь малую часть всей правды, всегда умалчивая о чем-то, что и является, наверное, ключом к полному пониманию волшебной силы неуловимого Меча Шаннары?

Шиа ворочался с боку на бок, то и дело поглядывая на спящего Панмона Крила. Он лежал совсем рядом, в каких-то нескольких футах. С дальнего края поляны доносилось тяжелое дыхание Кельцета, порой заглушающее шорохи ночного леса. Ол Файн сидел, привязанный к дереву, неподвижно уставившись на Шиа, его глаза светились в темноте, как глаза кошки. Долинец мгновение глядел на него, чувствуя себя неуютно под пристальным взглядом гнома, и наконец заставил себя отвернуться. Последнее, о чем он подумал: будет ли волшебная сила эльфийских камней и впредь защищать его? Через секунду он уже спал.

Шиа проснулся от какого-то крика. Взбешенный Панмон Крил метался по поляне, изрыгая злобные проклятия и рыча от ярости и разочарования. Шиа никак не мог сообразить, что все это значит. Он протер глаза, отгоняя сон, приподнялся на локте и слепо уставился в серый сумрак. Ему казалось, что спал он не больше пяти минут: все тело ныло, в голове был какой-то туман. Панмон продолжал бушевать, а Кельцет тихо стоял на коленях у огромного дуба. И тут Шиа понял, что Ол Файн куда-то пропал. Внезапно испугавшись, долинец вскочил на ноги и бросился к дереву, где застыл тролль. Его худшие опасения подтвердились: на земле валялись клочки веревки, которой гном был привязан к стволу. Гном сбежал. У Шиа не осталось шансов найти пропавший Меч.

— Как он освободился? — сердито завопил долинец. — Мне казалось, что вы его хорошо привязали и не оставили рядом ничего, чем он мог бы перепилить веревки!

Панмон Крил посмотрел на него, как на последнего идиота; на пылающем лице вора читалось искреннее негодование.

— Я что, так похож на кретина? Конечно же я проследил, чтобы поблизости не оказалось ничего острого. Я специально привязал его к де-ре-ву и даже заткнул ему рот, чтобы подстраховаться. Ты что, слепой? Этот маленький дьявол не перерезал веревки! Он просто сожрал кляп и перегрыз их!

Пришел черед изумиться Шиа.

— Я серьезно, — сердито продолжал Панмон. — Сам погляди: веревки пережеваны зубами. Наш крысеныш оказался более смышленым, чем я ожидал.

— И более коварным, — многозначительно добавил долинец. — Удивительно, как это он не попытался прирезать нас. У него были серьезные причины нас ненавидеть.

— Ну и мысли к тебе приходят! — как бы не веря своим ушам, воскликнул вор. — Но раз уж тебе непонятно, я объясню. Он просто боялся, что мы застанем его за этим милым занятием. Этот гном — дезертир, жалкий и низкий трус. Его мужества хватило только на то, чтобы убежать! Ну что там, Кельцет?

Тролль что-то показал руками, указывая на север. Панмон с негодованием покачал головой.

— Крысеныш сбежал с утра пораньше — несколько часов назад. Хуже всего, что этот дурак рванул на север. Для нас опасно преследовать его. Возможно, его же соплеменники найдут его и разделаются с ним вместо нас. Не думаю, что дезертира встретят с распростертыми объятиями. Ха, пусть себе бежит! Черт с ним, Шиа. Все равно он, наверное, врал о Мече Шаннары.

Шиа с сомнением кивнул, теперь ему казалось, что гном не врал, когда говорил о Мече. Ол Файн вел себя так, как будто действительно знал, где находится Меч, где и у кого. По крайней мере, он сам верил в это. А вдруг Ол Файн как раз побежал за Мечом?

— Забудь о нем, Шиа, — прервал его мысли Панмон. — Мы перепугали этого гнома до полусмерти: он только и думал о том, как бы смыться. А рассказ о Мече был всего лишь уловкой, чтобы мы не прибили его. Сам подумай! Видишь, он так торопился, что даже забыл свой бесценный мешок.