Читаем Меч и Цитадель полностью

– А это, – растолковала Фойла, – значит, что без детей, конечно, никуда, но их разговоры лишены смысла. Большинство асциан и нас за немых посчитает, даже если мы выучимся их языку: любой набор слов, взятый не из одобренных свыше писаний, для них ничего не значит. Признавшись хотя бы себе самому, что в подобной болтовне есть смысл, асцианин получит возможность слышать крамольные речи и даже произносить их, а это крайне опасно. Ну а пока он понимает и цитирует только одобренные писания, его никто ни в чем не сможет обвинить.

Я повернулся лицом к пленному асцианину. Тот явно слушал наш разговор со всем вниманием, но что еще могло означать выражение его лица, оставалось загадкой.

– Те, кто пишет одобренные свыше писания, – сказал я ему, – сами при этом цитировать одобренных писаний не могут. Следовательно, даже одобренные писания могут содержать элементы крамолы.

– Верное Мышление есть мышление Народа. Народ не способен на измену Народу либо Группе Семнадцати.

– Только не вздумай хулить народ либо Группу Семнадцати, – предостерегла меня Фойла, – иначе он может покончить с жизнью. Порой с ними и такое случается.

– Ну а нормальным он когда-нибудь станет?

– Я слышала, некоторые спустя какое-то время начинают разговаривать более-менее как мы, если ты об этом.

С ответом я не нашелся, и разговор сам собою утих. Как выяснилось, в подобных местах, где все больны, молчание может затянуться надолго. Все мы понимали, что нам предстоит лежать здесь без дела еще многие-многие стражи, что, если не высказать какой-то мысли сейчас, днем, ее ничто не помешает высказать вечером или на следующее утро. Пожалуй, в такой обстановке любой, разговаривающий как обычные люди – к примеру, после еды, – показался бы невыносимым.

Однако наша беседа заставила меня задуматься о северных землях, и тут я обнаружил, что не знаю о них практически ничего. Когда я, еще в мальчишестве, мыл полы да бегал по Цитадели с различными поручениями, война казалась чем-то бесконечно далеким. Конечно, я знал, что матросы из расчетов крупнокалиберных батарей в ней участвовали, но знал о том точно так же, как знал, что свет, упавший на ладонь, исходит от солнца. Мне предстояло стать палачом, а будущему палачу не было причин поступать на армейскую службу или опасаться, как бы меня не забрили в солдаты насильно. Увидеть войну у врат Несса (правду сказать, для меня и врата эти были чем-то сродни легенде) я тоже вовсе не ожидал и даже не думал когда-нибудь покинуть пределы города или хотя бы городского квартала, где расположена Цитадель.

Север, Асция… в те времена все это казалось невообразимо далеким, столь же далеким, как самая дальняя из галактик, поскольку ни того ни другого мне было никогда не достичь. Мысленно я даже путал их с поясом гибнущих тропических лесов, отделяющим наши земли от земель асциан, хотя без труда ответил бы, где что, спроси мастер Палемон о том в классе.

Да, ответить – ответил бы, но о самой Асции не имел никакого понятия. Не знал, есть ли там большие города. Не знал, что там за земли – гористые, как в северной и восточной части Содружества, или ровные, как у нас в пампе. Имелось у меня впечатление (хотя не знаю, насколько верное), будто это сплошная масса суши, а не гряда островов наподобие нашего юга, и еще одно, куда более определенное, будто жителей в Асции бессчетное множество, будто народ ее – неиссякающий рой, едва ли не единое существо сам в себе, наподобие колонии муравьев. Представить себе многие миллионы лишенных дара речи вообще либо, как попугаи, ограниченных набором провербиальных фраз, наверняка давным-давно утративших большую часть смысла… казалось, человеческий разум такого не вынесет.

– Нет, – проговорил я, обращаясь скорее к себе самому, чем к кому-либо еще, – должно быть, это какая-то уловка или обман, а может, ошибка. Подобного народа просто не может существовать.

Но асцианин, нисколько не громче, чем я, а может быть, еще тише, ответил:

– Когда государство наиболее жизнеспособно? Государство наиболее жизнеспособно, когда в нем нет конфликтов. Когда же в нем нет конфликтов? Когда нет несогласия. Как же избавиться от несогласия? Избавившись от четырех его первопричин: лжи, похвальбы, сумасбродных речей и речей, служащих лишь разжиганию ссор. Как же избавиться от сих четырех его первопричин? Высказываясь лишь сообразное Верному Мышлению. Тогда государство избавится от несогласия, а избыв несогласие, избавится и от конфликтов, а избавленное от конфликтов, обретет силу, стойкость и жизнеспособность.

Так я и получил ответ на свой вопрос, причем дважды.

<p>VI. Милес, Фойла, Мелитон и Гальвард</p>
Перейти на страницу:

Все книги серии Брия – 3 – Книги нового солнца

Тень и Коготь
Тень и Коготь

Премия «Небьюла».Премия «Локус».Всемирная премия фэнтези.Премия Британской ассоциации научной фантастики.«Книга Нового Солнца» Джина Вулфа – один из самых известных научно-фантастических циклов всех времен. Это длинный волшебный роман в четырех частях. «Тень и Коготь» содержит первые две: «Тень палача» и «Коготь Миротворца», которые были награждены Всемирной премией фэнтези и премией «Небьюла».Севериан, скромный ученик палача, благословленный и проклятый даром фотографической памяти, повествует о пути, ведущим его через секс, предательства, изгнание, убийства, заговоры и тайны – к взрослению и вершине власти над древним миром Урд, озаренным умирающим солнцем.«Тень и Коготь» – первые две книги прославленной магической тетралогии «Книги Нового Солнца».«Тень палача»Севериан – ученик в Гильдии палачей и воспитанник Ордена Взыскующих Истины и Покаяния в странном декадентском мире Урд. Его изгоняют за самое страшное прегрешение в его профессии – сострадание к жертве.«Коготь Миротворца»Севериан продолжает искать свое предназначение. Связано ли оно с древней реликвией, якобы обладающей мифической силой? Должен ли Севериан сыграть роль в политических интригах государя Урд? Или ученика палача ждет иная судьба?«Волшебная вещь… Произведение искусства… Лучшая научная фантастика, прочитанная мною за долгие годы». – Урсула Ле Гуин«"Книга Нового Солнца" почти душераздирающе хороша, богата и полна нюансов, которые проявляются с каждым перечитыванием. Это шедевр Джина Вулфа». – Дэвид Лэнгфорд, критик, десятикратный лауреат премии «Хьюго»«Одна из самых амбициозных работ в фантастике двадцатого века». – Fantasy and Science Fiction Magazine«Шедевр научной фантастики, сравнимый по значимости с главными работами Толкина и Льюиса». – Publishers Weekly«Книга содержит элементы аллегории Спенсера, сатиры Свифта, общественной сознательности Диккенса и мифологии Вагнера. Вулф создает поистине чуждый социум, который читатель начинает ощущать изнутри… Попав в него, остановиться уже невозможно». – The New York Book Reviews

Джин Вулф , Джин Родман Вулф

Фантастика / Фэнтези
Меч и Цитадель
Меч и Цитадель

Премия «Локус».Британская премия фэнтези.Мемориальная премия Джона Кэмпбелла.Премия «Аполло».Китайские премии «Галактика» и «Туманность».Финалист премий «Хьюго», «Небьюла», «Балрог», премии Британской ассоциации научной фантастики, Всемирной премии фэнтези.Премии журнала SF Chronicle и альманаха Gigamesh.«Меч и Цитадель» – вторая половина прославленной магической тетралогии «Книги Нового Солнца». «Меч ликтора» Севериан, ставший ликтором города Тракса, снова нарушает свой долг палача и устраивает побег женщине, которую должен был убить. Он вынужден бежать на север Содружества, в горы, преследуемый стражей Тракса и чудовищами, насылаемыми его старыми врагами. На севере полыхает война: войска Автарха сражаются с армией асциан. «Цитадель Автарха» История Севериана близится к финалу. Он откроет источник сил Когтя Миротворца и познает природу Автарха. Севериан вернется в Несс, в Цитадель, к своим учителям, но уже в новом качестве. Станет ли бывший палач Новым Солнцем? «Лучшая фантастика за последнее столетие». – Нил Гейман «"Книги Нового Солнца" почти душераздирающе хороша, богата и полна нюансов, которые проявляются с каждым перечитыванием. Это шедевр Джина Вулфа». – Дэвид Лэнгфорд, критик, десятикратный лауреат премии «Хьюго» «Удивительно колоритная и изобретательная книга… Самый экстраординарный герой за всю историю эпического фэнтези». – The Washington Post «Шедевр научной фантастики, сравнимый по значимости с главными работами Толкина и Льюиса». – Publishers Weekly «Книга содержит элементы аллегории Спенсера, сатиры Свифта, общественной сознательности Диккенса и мифологии Вагнера. Вулф создает поистине чуждый социум, который читатель начинает ощущать изнутри… Попав в него, остановиться уже невозможно». – The New York Book Reviews

Джин Вулф , Джин Родман Вулф

Фантастика / Фэнтези

Похожие книги