Мацзу (СИ)

Мне приятно было наблюдать, как столкнулись две непрошибаемые, непоколебимые самоуверенности, английская и китайская. Последняя была намного старше и опытнее, умела согнуться, чтобы перекинуть врага через себя.

Ци Шань настолько умело использовал найденную слабину оппонента, что я, переведя сказанное контр-адмиралом, не удержался, добавил от себя стратагему:

— Прикинься безумным, сохраняя рассудок, — и после паузы, налюбовавшись замешательством главы китайской делегации: — Я не скажу ему.

— Меня предупредили, что ты образованный человек! У меня появилась возможность убедиться в этом лично! — опять лучезарно заулыбавшись, произнес Ци Шань.

— Мне далеко до такого умнейшего и образованнейшего человека, как вы! — отбил я подачу.

— Что ты сказал ему? — полюбопытствовал Джордж Эллиот.

— Что на этот раз он выбрал правильную тактику переговоров, — ответил я, не соврав по сути.

Они таки договорились. Виноватым во всем объявили Линя Цзэсюя, который якобы проявил самоуправство, уничтожив тонны опиума, хотя циньчай дачэнь говорил мне, что хуанди разрешил ему использовать любые методы, чтобы прекратить поставки наркотика в страну. Китайцы согласились выполнить все требования, если британцы вернутся в эстуарий реки Жемчужной, где и будут осуществлено подписание мирного договора. Главное — убрать гвайлоу подальше от столицы, а там как-нибудь проблема уладится сама собой. Инфантилизм китайских властей умилял.

На это раз контр-адмирал по моему совету подарил в два раза больше бутылок портвейна. Восемь в Китае — это богатство, процветание, удачное начало бизнеса и, как в данном случае, переговоров.

Я проводил посольство к трапу.

Ци Шань остановился у фальшборта и произнес настолько искренне, насколько это вообще возможно ожидать от китайца:

— Не ожидал, что среди гвайлоу встречу потомка Чингисхана!

Спасибо Линю Цзэсюю! Не зря его признали виновным!

— Наш (много прилагательных) хуанди с удовольствием взял бы такого на службу, присвоив ему такой же военный буфан лев, как и одному из его предков, — продолжил глава посольства.

— Предпочитаю служить победителям, — честно признался я.

— Пока ничего не ясно. Скоро все может поменяться, — возразил он.

— Это вам не ясно, а мне уже понятно, что вы проиграли, — сказал я и процитировал еще не родившегося британца по фамилии Черчилль, приписав его слова, чтобы было доходчивее, местному оригиналу: — Как сказал Кун Цю, кто выбирает позор между войной и позором, тот получает и войну, и позор.

Ци Шань оказался образованным по местным меркам, поэтому произнес извиняющимся тоном:

— Я не встречал таких у слов у нашего великого учителя.

Я бы удивился, услышав обратное. Впрочем, никто теперь не знает точно, что именно написал Конфуций, потому что многое утеряно, а что-то, еще больше, ему приписывают. В этом плане он просто находка для историков. На прахе Конфуция было взращено много научных карьер и еще больше разрушено.

— Наверное, вы не читали те его труды, которые не принято считать каноническими, — подсказал я.

— Скорее всего, — согласился Ци Шань. — Судя по глубине мысли, эти слова вполне могли принадлежать ему.

— Я бы предложил передать их хуанди и повторить столько раз, сколько потребуется, чтобы проникся смыслом этих слов, но понимаю, что их все равно не услышат, поэтому лучше промолчите, иначе будете виноваты в поражении, — посоветовал я.

Мой собеседник не поверил мне. Трудно принять то, что перечеркивает твое будущее. Завтра нет, а сегодня живем счастливо и вечно.

65

В Динхае три четверти британского гарнизона были сражены малярией, дизентерией и диареей. Виновным посчитали, конечно же, ночной воздух, принесенный с болот, как британцы называли рисовые чеки, из-за чего болезнь называли болотной лихорадкой. Тяжелых больных погрузили на транспортные суда и перевезли на остров Гонконг, который британцы уже считали своим. Там малярия была такая же качественная, но у Джон-компани в Кантоне и Макао имелись небольшие запасы хинина, привезенного из Южной Америки. Называли лекарство иезуитской корой по первым европейцам, использовавшим его, а потом завезшим в Европу. На всех запасов не хватило. Помогли налаженные контакты с аборигенами, которые малярию лечили кинхао — экстрактом из местного вида полыни с желтыми цветочками. Это растение еще используют для окраски шелка в желтый цвет.

Строительство моего особняка, как я и предполагал, затянулось. Уже возвели стены и сделали крышу, но еще много чего надо было сделать внутри. Архитектор Эддан О’Нейл клятвенно заверил, что до Рождества успеет. Как истинный католик, он считал, что этот праздник надо отмечать в своем доме.