Мастеровой

— Кто знает, как дело повернется, — объяснил, вручая ей бумагу. — Учитель вы отличный, жаль с вами расставаться. Возможно, пригодится.

Не ошибся — пригодилось…

— Замечательно, — сказал Юркевич, изучив бумаги. — Но позвольте мне спросить. Вы ищете место в Петербурге?

— Нет, — ответила Юлия. — В Петербурге я проездом и жить здесь не желаю.

— В Москве тоже не получится, — сообщил чиновник.

— Я согласна на любой приличный город, — сообщила Юлия.

— Чем же Тула не устроила, если так? — спросил чиновник. — Город замечательный и Москва рядом.

— Личные дела, — сообщила Юлия. Возвращаться в Тулу было стыдно. Очень.

— Хорошо-с, — кивнул Юркевич. — Поясню вам, Юлия Сергеевна. Министерство просвещения подбирает кадры для казенных образовательных учреждений, прочими не занимается. Гимназии, реальные училища. Вам там места нет — служат лишь мужчины. Но бывают исключения. К нам прислали просьбу из Тамбова. Тамошнему институту благородных девиц требуется учительница и классная дама. С высшим образованием, благородного происхождения, говорящая по-французски и немецки. Подобрать такую было сложно, вы подходите. Поедете в Тамбов?

— Да, — сказала Юлия.

— Годовой оклад — девятьсот рублей, — сообщил чиновник. — За руководство классом дополнительно четыреста. Через пять лет службы добавят столько же[111]. Казенная квартира, проездные и подъемные. Но и служба нелегка — день-деньской с воспитанницами. Очень строгие условия, например, нужно остаться незамужней. Иначе — увольнение.

— Я не собираюсь замуж, — сообщила Юлия.

— Тогда подождите в коридоре, там для посетителей удобные стулья, — предложил чиновник. — Я займусь оформлением бумаг.

Через час Юлии вручили направление, отвели в кассу, где ей выдали проездные и подъемные. И немалые. В тот же вечер она села поезд и отправилась в Москву. Там пересядет на другой — в Тамбов. Примостившись на диване, она смотрела на пробегавшие за окном поля и перелески. В голове крутились мысли. Какой сложится новая жизнь? Одно ясно: так весело и легко, как в Туле, более не будет. Но роптать глупо — виновата сама. Перед тем, как ехать на вокзал, Юлия заглянула на почту. Купив бумаги и конверт с маркой, написала Федору письмо. Не щадя себя, поведала про все. Попросила по возможности ее простить. Закончив, сняла с пальца подаренное Федором кольцо и вложила в конверт. Заклеив, отдала служителю. Прощай прошлая жизнь!

Юлия извлекла из рукава платочек и промокнула глаза…

* * *

— Здравствуйте, Алексей Александрович! — поприветствовал гостя губернатор, вставая из-за стола. — Безмерно рад вас видеть.

— И вам здоровья, Дмитрий Дмитриевич! — улыбнулся гость и пошел на встречу. — Давно не виделись.

Немолодые мужчины — тульский губернатор и губернский предводитель дворянства встретились посреди кабинета, где и обменялись рукопожатиями.

— Присаживайтесь, Алексей Александрович, — предложил губернатор. — Вот в это кресло, в нем покойнее. Я устроюсь напротив. Приказать подать чаю?

— Не стоит, Дмитрий Дмитриевич, — отказался предводитель дворянства. — Недавно завтракал.

— Воля ваша, — кивнул губернатор. — Я не оторвал вас от дел?

— Подождут, — махнул рукой гость. — Их не так уж много. Забывать стали старика.

— Не скажите! — возразил губернатор. — Вы еще крепки, позавидовать можно. А дела найдутся. За одним из них я вас и пригласил.

— Слушаю, — сказал предводитель.

— Слыхали про нашего героя?

— Это Кошкина? — уточнил гость и продолжил, получив кивок. — Как же, как же. В газетах прописали. Ничего не скажешь — молодец. Так прославил Тулу и завод! Вся Россия знает.

— Вот о нем и речь, — поведал губернатор. — Из столицы депешу мне прислали. В ней грамота о пожаловании Кошкину ордена Святого Георгия и сам знак. Предписано вручить герою при торжественных обстоятельствах. Хочу с вами посоветоваться. Может, соберем по этому поводу дворянское собрание? А там и наградим?

— Гм! — ответил предводитель. — Интересная мысль. С одной стороны, Кошкин формально не дворянин — он не предъявлял нам свидетельства от герольдмейстера о внесении его в родословную книгу империи. К тому же личных дворян пишут в городские обывательские книги. Однако кавалер ордена Святого Георгия обретает право на потомственное дворянство. Так что можно.

— Вот и славно! — обрадовался губернатор. — Займетесь? Может, чем помочь?

— Сами справимся, — отказался предводитель. — Не велика трудность. Будет любопытно посмотреть вблизи на молодца. Дворяне, полагаю, тоже захотят. Барышни — само собой. Слышал: наш герой холост и богат.

— За победу в конкурсе пожалован ста тысячью рублями, — подтвердил губернатор. — На заводе жалованье как у полковника. Выплаты за придуманные им револьверы получает. Мне о том Кун рассказывал. Холост. Была у него невеста, но сбежала с гвардейцем в Петербург. Еще до того, как Кошкин отличился.

— Лучшую найдем, — улыбнулся предводитель. — От наших не сбежишь.

Оба рассмеялись…

* * *