Мастера. Герань. Вильма

Боже, как она изменилась! А я-то думал, что смогу к Гульданам вечно ходить. Что случилось? Ну что случилось? Почему она такая? Я ведь у них даже ничего не прошу. Или она думает, я не знаю, что и я их должник? Конечно, должник. Не большие то долги, а хоть бы и большие, я же умею иногда долги отдавать. Особенно Вильме я должен. Возможно, и не знаю что, так, одни мелочи: пирог, яблоко, грушу, а бывает, и медяк. Конечно, для меня и такие мелочи ценны, но, если надо, я сумел бы ими поделиться. Да мало ли раз Вильма откусывала от моего пирога? Наверно, уж и забыла про это. Ну и что, что из того? Да и кто не одалживался, скажите? А что, если я и затем туда хожу, чтоб с ней хоть немножко расквитаться. Но сперва мне надо знать, кому и сколько я задолжал, все ли по отношению к ней и Имришко я выполнил. А вот если она каждый раз этот пирог вновь и вновь возвращает, что мне тогда делать? Надо ли сердиться и показывать ей, что слово ее камнем легло на сердце? В конце концов, пирог есть пирог, который ребенок от него откажется? Но если бы до дела дошло, я мог бы пирог попросить и у мастера, он ведь не раз меня угощал, нередко мне и крону подсовывал, а раза два, когда Вильма посылала меня за ним в корчму, поднес мне и стопочку сладенького. Совсем неплохое это дело, ей-ей!

Мастер любит меня, часто заходит к нам и все говорит, что ходит к отцу, а я-то подметил, что он и меня всегда выглядывает, а однажды, говоря это, нарочно подмигнул мне, наверняка хотел дать понять, кто для него самый главный. Правда — и это кажется мне чуть подозрительным, — хоть мастер и не имел никогда ничего против меня, раньше он не обращал на меня такого внимания. Чудные люди!

Как-то спрашиваю его: — Мастер, а почему ваша Вильма сердится на меня?

— С чего ты взял?

— Я заметил.

— Оставь, пожалуйста! Просто тебе показалось.

— Нет, не показалось. И она уже несколько раз меня выгнала. И вчера выгнала.

— Не выдумывай. Может, отослала тебя домой, только и всего.

— Раньше она никогда меня не отсылала. Я же ее знаю. Домой отослала.

— Если оно и так, не серчай! Прости ой. Верно, была занята. Может, ты мешал ей. Когда она работает, бывает, и на меня прикрикнет. Раз к нам пожаловал, так изволь вести себя прилично.

— А я и веду себя прилично. Правда, пан мастер Гульдан. Я всегда веду себя прилично. Это она изменилась, потому и гонит от вас, посылает прочь.

— Ну прости ей. А хочешь, я поговорю с ней.

— Лучше не надо, потому что она снова меня выгонит. Раньше такого никогда не случалось.

— Ай-яй-яй! — Мастер удивленно качает головой. — Прости, Рудко, прости! Ты должен простить ей. Мы всегда должны друг другу что-нибудь да прощать.

Но на другой день Вильма прямо обрушилась на меня: — Ах, ты уже тут, давай, давай, хорошо, что пришел! Вчера ты на меня нажаловался, ну? Поди, поди, голубчик, высыпли это и на меня!

— Я ведь мастеру ничего не сказал.

— Ничего, да? Откуда же тогда знаешь, что это мастер мне сказал? Ну давай выкладывай, что ты опять на меня наплел.

— Я не наплел. Ничего не наплел.

— Выходит, мастер выдумал? Пойдем прямо в лицо и спросим.

— Зачем прямо в лицо? Вильма, я же ничего не говорил. Может, наша мама…

— Что ваша мама?

— Может, она говорила.

— Что говорила?

— Не знаю, но она, она всегда говорит. Наверно, и теперь. Наверно, и теперь чего наговорила.

— Мне пойти спросить ее?

— Как хочешь. Раз я ничего не говорил, иди, пожалуйста.

— Прямо в лицо и спросить?

— Вот еще — в лицо! Или, если хочешь, иди к нашей маме. Если хочешь, и в лицо спрашивай.

— Хорошо. Ну пошли, идем сперва к мастеру.

— Я к мастеру не пойду. Я не сплетничал. Чего ты меня тянешь к мастеру? Иди сама к нему! А хочешь, иди к нашей маме. Иди к нашей маме.

— И тебе не совестно, — корила она меня, — и тебе не совестно сплетни разводить? Думаешь, меня это забавляет?

— Я ведь ничего не сказал, я ничего не сказал.

— Ну ладно, ладно! Хоть не отнекивайся! Скажи, Рудо, когда я тебя выгоняла?

— Ты меня не выгоняла.

— Теперь отказываешься. Тогда почему ты про меня это сказал?

— Вильма, я, правда, не говорил. Может, мама. Наверно, она. Вильма, а однажды мне показалось, что ты меня правда хотела выгнать.

— Скажи когда.

— И вчера.

— Рудко, не выводи меня из себя! Откуда ты можешь знать, что я хотела, а что нет? Вчера ты тут даже не был!

— Так значит, в другой раз.

— Ей-богу, влеплю тебе. Если станешь всякую напраслину на меня возводить, когда-нибудь получишь от меня, вот увидишь.

— Ты кричала на меня. Всегда на меня кричишь. И сейчас кричишь. Раньше ты на меня никогда не кричала.

— Вот дам тебе раза! Бесстыдник этакий, да кто кричит? Я нешто кричу? Думаешь, буду под тебя подлаживаться? Хочу кричу, могу и закричать. Откуда ты знаешь, кричу я или нет?

— Раньше ты не кричала.

— Да и ты не приваживал сюда всяких озорунов. Только попробуй еще раз приведи их сюда, получишь у меня затрещину.