Мастер рун

— И что? — саркастически усмехнулся Алонс. — Что тебе, именно тебе это даст? Или ты настолько наивен, что думаешь, будто жрецы поделятся с тобой информацией? Да в том поселении сокровищ столько, что можно баронство купить и из захудалого болота сделать цветущий край. Мы прошлись по краю и сняли маленькую корочку, но большая экспедиция с магами и солдатами, боевыми големами или химерами очистит там все до донышка.

— Хорошо. Что ты хочешь за этот город? — скрипнув зубами от злости, спросил Костя.

— А вот это уже правильный вопрос. Мне нужна кровь моих убийц. И моей дражайшей женушки.

Костя со злостью выругался, потом посмотрел в довольное лицо призрака.

— И как ты это себе представляешь? Они, может, уже из города ушли! Да скорее всего так и есть.

— Это твое дело.

Костя встал с досок и шагнул вперед, прямо на призрака. Когда того перекосило от соприкосновения с амулетом и потусторонняя сущность исчезла, землянин кисло улыбнулся. Всего-то — маленькая месть, желание стереть довольную усмешку с лица Алонса.

Отключив светильники и активировав охранные чары, он покинул дом, запер за собой калитку и направился на постоялый двор. Всю дорогу думал, как выполнить условия призрака. Самое простое — сдать вдову Вермар страже. Уж там-то должны быть и маги, и жрецы, которые смогут убедиться, что призрак не врет. Но тогда Костя сильно рискует остаться с носом: вряд ли жрецы долго будут возиться с Алонсом и уж тем более предоставлять землянину возможность с ним переговорить с глазу на глаз. К тому же Алонс поставил условие: кровь убийц и жены. А кто же даст ее Косте? Еще и в одну камеру с убийцами бывшего вентора засунут, по подозрению в занятии темными ритуалами.

Всю ночь он проворочался на кровати, сбивая одеяло и простыню в ком. И только с первым петушиным криком забылся тяжелым сном. Утром, за завтраком в харчевне постоялого двора, он поймал себя на мысли, что неотрывно смотрит на парочку мужчин, пристроившихся через два стола от него. Дородный мужик лет пятидесяти в одежде богатого купца грыз гусиную ножку и одновременно с этим что-то тихо диктовал своему спутнику, юноше не старше восемнадцати. Тот торопливо черкал белым длинным пером на листе бумаги, иногда макая кончик пера в чернильницу-непроливайку. Именно перо и привлекло внимание Кости.

«А что… может, из этого что-то и выйдет», — подумал землянин. Быстро доев, он покинул постоялый двор, направившись в лавку, где приобрел несколько перьев, чернильницу и пачку писчей бумаги, выбирая те листы, которые больше всего были похожи на бумагу, на которой вел свои записи Алонс.

В полночь, когда из пола вытек недовольный призрак, Костя не дал ему и рта открыть. Хлопнул ладонью по чистому листу бумаги и произнес:

— Я придумал. Тебе нужно написать письмо вот с таким или близким текстом: мол, подозреваю, что жена поит меня приворотным зельем, тратит мое золото на любовника и хочет меня убить, чтобы заполучить дом и все мои сбережения и драгоценные вещи в тайниках, а также уже обчистила тайник, откуда вынула сто пятьдесят золотых монет.

— Зачем тебе это?

— Нужно, Алонс, нужно — и все тут.

На следующий день с этой запиской и несколькими листами с чертежами из тайника Костя навестил вдову Вермар. Девушка снимала две комнаты с отдельным входом в большом доме в Верхнем городе. Когда она открыла дверь и ответила на приветствие с милой улыбкой, Костю всего обдало жаром. На миг его одолели сомнения в правильности принятого решения.

— Господин Марг, я так рада вас видеть! Вы по делу или вас привела ко мне… иная причина? — проворковала девушка и легонько коснулась своей ладошкой руки Кости.

— Здравствуйте, госпожа Вермар, вы прекрасны как никогда, — сказал чистую правду молодой человек. — А привело меня к вам одно важное дело.

— Оливера, просто Оливера, — потупилась собеседница. — Прошу вас, проходите: дела, особенно важные, на пороге не решают.

Следом за девушкой Костя поднялся по узкой и крутой лестнице на второй этаж и оказался в спальне. Уютная и красиво обставленная комната буквально наполняла тело расслабленностью и негой. А при взгляде на огромную кровать, скрытую узорчатым балдахином, у Кости мысли съезжали с серьезных, о предстоящем разговоре, на совсем уж неприличные.

— Вы уж простите меня, господин Марг, что принимаю вас здесь. В соседней комнате ужасный беспорядок, хозяйка попросила день подержать ее вещи, а их там настолько много!.. — Девушка откинула в сторону край завесы балдахина и уселась на кровать. Косте предложила низкое деревянное кресло, обитое розовым бархатом, по соседству с собой.

— Кост. В свою очередь прошу обращаться ко мне просто по имени.

— Как скажете, Кост, — кивнула Оливера и слегка подалась вперед, давая собеседнику возможность заглянуть в декольте.

«Черт, еще пять минут, и я ее ножки закину себе на плечи без всяких ухаживаний и прелюдий… — мысленно простонал Костя, с трудом держа себя в руках. — Тут никакого зелья приворотного не нужно, чтобы не желать этой женщины».