master of loop

Несмотря на то, что еда была разложена перед ними в идеальном порядке, никто не откусил ни кусочка — все терпеливо ждали своей очереди, пока Вален направлялся к центральному столу с предназначенным для него креслом, похожим на трон. Наступила тишина, когда он неловко перелез на трон из инвалидного кресла, отказавшись от помощи, а зал ждал, пока он поднимет свой бокал.

“Смерть приходит за нами так часто, потому что боится нас”, — говорил Вален низким, властным тоном, который он использовал, когда сталкивался с группами людей. Он был почти неузнаваем для Сайласа, который знал его как веселого, немного неуклюжего паренька. “Она знает, что мы ее не боимся, она знает, что мы плюем ей в лицо. Неважно, какой ад она обрушит на эти стены, и сколько бы слез мы ни пролили за ее жестокость, мы никогда не погибнем. Сегодня мы видели, как юноши и девушки орудовали своими клинками с непревзойденным огнем; а завтра мы увидим, как они бесстрашно и яростно сражаются с тьмой. Однажды мир услышит грохот этих залов и узнает нас. Они скажут: “Вот идут Львы, толпа героев”. Вы все — моя кровь, как и я ваша; когда вы истекаете кровью, я истекаю кровью. Когда вы плачете, я плачу. Когда я восстану, восстанете и вы. Мы — этварцы, мужчины и женщины с морозной стойкостью и несгибаемой отвагой. И мы не будем забыты”.

“Ура, ура!” проревел Деррек, и зал заревел вместе с ним. Стены и земля содрогнулись, и многие взгляды горели энергией, гордостью и неослабевающим поклонением юному принцу. Даже покалеченный и прикованный к стулу, юноша, казалось, имел крылья, затмевающие тьму. Он был их сияющей звездой, и он вел их туда, где их место.

“Черт, ну и речь”, — Сайлас улыбнулся. “Ты почти тронул даже меня”.

“Значит, все еще впереди”, — улыбнулся Вален, его прежнее лицо короля уже не было похоже на прежнее. “Если мне удастся сдвинуть тебя с места… в мире не останется ни одной души, способной противостоять мне”.

“Смелое утверждение”, — сказал Сайлас. “Не совсем неверное, но тем не менее смелое. Почему никто не пьет?”

“Потому что мы ждем речи нашего Пророка”, — сказал Вален с коварной улыбкой, заставив Сайласа вздохнуть и окинуть взглядом зал. Атмосфера была… другой. То, как они смотрели на него, было… другим. В случае с Валеном, хотя они поклонялись и любили парня, они все же видели в нем человека — видели в нем некое подобие себя. Но то, как они смотрели на него, было… другим. Это трудно было выразить словами — как будто между ними стояла массивная стена, в которую они не смели даже постучать. Он был скорее не человеком, а высшим чужаком.

“Боги говорят, что предел человека — это безграничное небо над нами”, — заговорил Сайлас в наступившей тишине, его голос был глубоким и властным. “Но боги ошибаются”, — его утверждение, казалось, всколыхнуло что-то странное во всех присутствующих, даже в Валене, который знал, что этот странный пророк не совсем любит богов. “Однажды эти кажущиеся непроницаемыми небеса будут взломаны. И человек будет смотреть на мир и удивляться… удивляться многим вещам. Боги прокляли меня и оформили это как дар любви”, — губы Аши дрогнули; к этому моменту она поняла, что речь вряд ли была о нем. “В своих снах я вижу, как миры заканчиваются в жестоких пожарах… и я не могу это исправить. Я не могу им помочь. Но мне повезло, что мой дар привел меня сюда. И что он помог, хоть и немного. Я лишь хочу сказать, что если однажды у вас будет выбор, — сказал Сайлас, поднимая бокал за ошеломленную аудиторию. “Между послушанием богам и спасением ближнего… всегда выбирай человека. Всегда. Ваше здоровье”, — он осушил стакан, но никто не последовал за ним. Наоборот, казалось, что они все еще медленно обдумывают его слова. Первым это сделал Деррек — он опустошил кубок, пока в его глазах кипел гнев. Аша последовала за ним, сдерживая слезы. Затем была Райна, ее пальцы дрожали. А потом был Вален.

Когда зал увидел, что центральные фигуры пьют, они последовали их примеру — хотя все еще неуверенно. Сайласа не слишком беспокоила такая реакция; в конце концов, в его голове роились совсем другие мысли, основанные на совершенно ином понимании мира. Даже если существование богов в этом мире было полной, непогрешимой истиной, он все равно оставался скептиком; в конце концов, боги не были всесильны — отнюдь. Чем больше он “взаимодействовал” с ними и их влиянием, тем больше понимал, что они выглядят… человекоподобными. Жадными, завистливыми, мелочными, ревнивыми, мстительными.

Атмосфера постепенно разрядилась, когда люди начали есть и пить и забыли о крайне неловкой речи. Ну, большинство, во всяком случае, забыло.

“Ты действительно думаешь, что это было умно? Что, если ты их разозлишь?” -обеспокоенно спросил Вален.

“Не беспокойся об этом”, — улыбнулся в ответ Сайлас. “Я с ними иногда общаюсь. Они знают, что они большие придурки”.

“Хух…” Вален глубоко вздохнул, содрогаясь.