Мастер Лабиринта

Незнакомец выглядел как управленец, стремящийся к повышению. Тёмный деловой костюм, под которым - серая рубашка, выглаженная до ровности бумаги, чёрный в тонкую зелёную полоску галстук. Цвет глаз не определить - их прикрывали очки с радужными стёклами. Продолговатое благородное лицо, прямой нос, высокий лоб. Волосы цвета кофе уложены двойным пробором: эталонно-ровные линии справа и слева, отделяют короткую стрижку, от длинной пряди по центру, прихваченной сзади заколкой. Чуть выше среднего роста, чуть старше тридцати. Весь - воплощение спокойствия и благородного равнодушия. Жилка на его шее билась как до смерти перепуганная птица.

- Ты в порядке? - Ровно переспросил он.

Я кивнул. Попробовал встать. Мужчина в галстуке помог.

Коридор заполняли запахи озона, химии, горелого... и дорогой и тонкий аромат «Утреннего бриза» от незнакомца. Этой водой обливается заместитель отца. Не запах - визитная карточка «я могу себе это позволить».

Я повернулся к Саградову с сыном. Если бы я рисовал их сейчас, то назвал картину «зависть». Парень здорово не в себе. Сумасшедший. Пугающий. Он хотел убить и себя, и Саградова, и всех вокруг - я не понимаю как - но знаю, что хотел. А Дмитрий обнимает его, и держит, так, словно собирается защищать от всего мира.

Зависть - как ромбовидное лезвие кинжала, входящее в моё сердце.

Я бы не выдержал, наверное, если бы Саградов не отстранил сына, и не встал.

Саградов шагнул вперёд, указывая на меня окровавленным пальцем:

- Я тебе говорил: не появляйся! Чтоб я тебя здесь не видел!

- Я не... Извините.

Мужчина сжал мои плечи пальцами и передвинул меня в сторону. Словно я - невысокая тумба. Взбешённый взгляд Саградова остался на месте.

- Я тебе что сказал?! - Орал он на того, кто спас мою жизнь. - Повтори, что я тебе сказал!

- Не подходить к нему, я хорошо помню. Дмитрий, вы потеряли контроль, мне пришлось вмешаться.

- Так какого ты лешего припёрся, если помнишь! - Саградов толкнул его двумя руками - так делают мальчишки в школе, прежде чем начать драку. Выбивают себе право на созревшую злость.

У Саградова из руки шла кровь. Лицо стало красным, а под носом - мокрым. Он был готов расплакаться секунду назад - сейчас багровел от гнева, глаза белели - и он кричал. Отталкивая противника дальше и дальше - к стене.

- Ты... - Саградов ударил его кулаком в живот. Мужчина прижал руки к солнечному сплетению, хватая воздух. Зная, что его сейчас ударят, он даже не пытался защититься. - Ублюдок... будешь меня слушать?

После «ублюдок» - гулкий удар в грудь.

- Я тебе сказал не лезть сюда! Я тебе что говорил?!

Сын Саградова вновь начал выть. Зажмурившись и ударяясь головой о бетон, он полз прочь извивающимся червяком.

Мужчина вскинул руки, прикрывая лицо от кулаков, задел дужку очков и они полетели в сторону. ...специально? Специально, чтобы не попало по стёклам? Саградов опять двинул ему в живот.

Я не мог пошевелиться. Не так, как когда блондин пытался убить себя моими руками. Я не мог сдвинуться с места от страха.

Хотя бы шагнуть в сторону, чтобы не попасть под очередной замах Саградова.

Человек, с которым я недавно разговаривал, сыну которого завидовал, превратился во взмыленного гризли.

Никто ничего не говорил. Никто ничего не делал. Девидофф хмурилась. Парень на полу подвывал. Мужчина, спасший меня, сжимал крепко губы в ответ на рычащее «я сказал!».

Стены коридора опять мелко и быстро тряслись. Щепки и камешки подпрыгивали, как блохи.

- Я тебе что сказал, ублюдок, не лезь! Не приближайся к моему сыну! Не смей к нему...!

Наверное, также страшно было Андрею, когда он в первый за меня вступился. Тоже - с опозданием.

Мой брат тогда уже занимался боксом. Но ещё не был высоким. Не был сильным. Таким сильным, как наш отец ни мне, ни ему не стать.

Я иногда слышу во сне: «Прекрати, или я убью тебя». - Я не видел этого, в тот момент я ничего не видел. Но я помню голос брата. Он сказал это, имея в виду, что сказал. Он был готов убить отца, которого любил, которым восхищался, - или умереть защищая меня. Как позавчера на рыбослужении.

Саградов стоял впритык к мужчине, которого избивал. И он бил, стремясь не выключить, а причинить как можно больше боли.

Рука Саградова пошла вверх в замахе. Сейчас он ударит по голове человека, спасшего мне жизнь. Я увидел это так ясно, будто это уже случилось: удар, и как незнакомец «потечёт» по стене, теряя сознание.

Я подхватил с пола свой нож - но времени на угрозы не было.

Было лишь на то, чтобы скользнуть под руку Саградова - и кулак опустился на моё плечо. То, за которое меня волокло дерево, с ноющей от боли ключицей. Волна тупого онемения - стрелой по руке, до кончиков пальцев, и вниз по телу, до живота. Бесполезный нож выпал из разжавшейся ладони.

Саградов застыл, занеся кулак для следующего удара - и не опуская. Я толкнул его в грудь второй рукой. Просто толчок, требуя отойти на шаг - и он отступил.