Мастер Лабиринта

- Искал тебя. С помощью способности ты выбираешь самый удачный маршрут на работу - но поскольку «самый удачный» отличается от «самого вероятного», следствием становится нарушение вероятностного распределения других событий. К примеру, ты выбрал, где пустой перекрёсток и, несмотря на красный свет - перешёл успешно. Водитель, который тебя видел, чуть притормозил. Всё это вызывает волну.

- Так я - триггер? - Я не перестал жевать. Не уставился на Каладиана во все глаза. Вообще сделал вид, что не заметил, какую чушь он несёт. На какую «работу» я, по его мнению, хожу? Когда это я нарушал правила дорожного движения? У меня от мысли на «стоп» пойти ноги немеют. И ничего я не выбираю.

- Да. Конечно. Как мы все.

- Значит, ты можешь любо так найти?

- Не совсем. Есть множество естественных причин. Из астрономических событий сочетание определённых планетных циклов также работает как триггер. Помехи от Левиафана вносят значительные колебания, и учёт их... скажем, непрост.

Мне все ещё было легко и хорошо, но рис вдруг стал горек и чёрен. Это гормоны. Адреналин, норадреналин, другие перепуганные гормоны. Искажают вкус, путают ощущения.

- Можно мне ещё немного? - Кивнул я на бутылку. Крест-накрест отложил палочки, показывая, что с едой закончил.

Игорь подлил коньяк, и я вновь всё выпил.

Странно, что он откровенничает и считает меня «своим». Хотя, судя по тому, что один «свой» его бьёт в живот, а другая «своя» смотрела как на червяка, ему остаётся только с компьютером разговаривать.

- Показать остальные инструменты? - Предложил он. - Тебе тоже понадобятся некоторые.

- Да. Но если тут рабочая серверная - не говори. Я боюсь этих штук.

Игорь рассмеялся лёгким высоким смехом. Встал и достал из ящика стола широкий золотой браслет.

- Попробуй. - Обернул он украшение вокруг моего запястья поверх бинтов, заправляя каждое второе звено внутрь предыдущего. Браслет укоротился и обхватил руку так туго, что под ним забился пульс.

Жёлтый металл полоски украшали тёмно-красные камни, орнамент казался неуловим знакомым, от тепла моего тела он неприятно разогревался. Между двух камней, по золоту - извилистая, явно намеренная царапина. Стрелка... или узкая рыбка? Рыбка-угорь. Захотелось сорвать эту штуку.

Но если начну вопить «сними это с меня немедленно!», что Каладиан подумает? Хотелось выглядеть в его глазах лучше, чем я есть. Смелее и сильнее.

Он похож на того отцовского секретаря, который однажды устроил мне экскурсию по главному офису Экосферы. Отец узнал - и больше я его не видел.

- Что это? - Потрогал я украшение.

- Усилитель. Он считывает нужные ритмы твоего мозга и синхронизирует работу отдельных участков за счёт магнитного резонанса. Усилитель отрегулирован под меня, пусть настроится.

Объяснение показалось знакомым:

- Это вроде джаута на одного?

- Не читал о такой вещи. Что это?

- Тоже синхронизирует, но нескольких человек вместе. Его применяют в Эко для поиска Рыбьих планет.

Каладиан легко рассмеялся:

- Ты что-то путаешь, это даже теоретически невозможно.

Больно ты знаешь, зеленоглазый.

- Попробуй сейчас применить способности, ты почувствуешь. - Предложил Каладиан.

Я буду лучше с этой штукой рисовать?

- Можно мне бумагу и карандаш?

Браслет, без сомнения, усиливал. Мою растерянность. Я положил лист на папку, которую дал Каладиан, а папку - на поднятые колени. Сидел, смотрел на белый лист и ждал вдохновения.

Комната плавно и нежно покачивалась. Хотелось отвернуться, прислониться плечом к спинке дивана, прикрыть глаза - и позволить мягкому кружению себя убаюкать.

Это коньяк, наверное. Или я просто устал.

- А у тебя с ним получалось?

- Да, но... на меня усилитель действует скорее метафорически.

Я набросал профиль Каладиана. Рука двигалась широко и неаккуратно, словно вращающаяся комната сопротивлялась, придерживая меня за локоть.

Каладиан стоит в низком гроте. Его одежда разорвана, а волосы вздыблены ветром, он - в центре смерча.

В центре смерти. Вокруг - длинные гибкие лезвия, разрезающие всё на своём пути: воздух, камни, одежду и кожу мужчины. Он смотрит в сторону, на его поднятой руке браслет, а по иссечённому лицу бежит кровь.

Сверху, словно знак конца, обрушился занавес из мяса. Алые волокна, тянущиеся вниз - это мои натянутые мышцы, моя плоть. Упругая, чуть скользкая, обнажённая, беззащитная. Вопящая от боли.

Мясной занавес треснул, раскрываясь. В глаза вогнались спицы, и я оказался по ту сторону, где чистая животная боль вымывает всякое Я.

И ниже - тьма. Глухая жуткая чёрная тьма.

Мои глаза пропитываются тьмой, становятся такими же чёрными и слепыми, и лишь тогда я вижу в ней линии и точки. Неуловимо похожие на отметки на карте Игоря. Тончайшая подвижная паутина объединяет их в спутанный цельный рисунок. Каждая её линия - след одного атома. Но их много, и поток, который вновь вымывает меня из меня, их не повреждает. Структура паутины, линий, связей, колышется. Это законы и причины, лежавшие в основе события. Это последствия и отношения. Это часть грандиозного - но очень простого, самоповторяющегося замысла без смысла. Узора без содержания.