Мастер Лабиринта

Я оттолкнулся ладонью от шершавой костяной стены - и побежал. Стопы скользили по полу, по тонкому песку, который когда-то был частью кораллового скелета. Я вот-вот врежусь в поворот лбом. Я видел тьму, я мчался в её извилистых объятьях. Сворачивая - когда меня заносило, ударяясь плечами и локтями, отталкиваясь и продолжая бежать.

Чувствуя, как спрут тянет своё тело по коридорам. Стремительный, бескостно-мягкий, подвижный как волна. Он слышит меня, чувствует - я не могу замереть, словно мышка в углу, молясь о том, чтобы слепота спасла от его взгляда. Я не могу - здесь иные законы вселенной. Иные законы биологии. Воздух застрял в горле - я не могу ни выдохнуть его, ни вдохнуть. Сердце колотиться в животе и в пустых глазницах.

Я не сразу понял, что тяжесть на моем плече - это Фредерика. Она то бежала рядом, то пыталась остановить, упираясь стопами в землю. Сейчас меня сможет остановить разве что стена. Невидимые стены расступались как створки устрицы. То ли сомкнуться и сожрать - то ли дать убежище.

Я бежал и задыхался от предчувствия скользящего следом ужаса.

Я врезался.

Короткий миг затмения. Удар под колени. Твёрдый пол - о лопатки и затылок. Жёлтая вспышка света: и я одну секунду вижу мерцающие стены коридора и Фредерику, растрёпанную и раскрасневшуюся, навалившуюся на меня всем весом.

Девчонка прижала руками мои руки и прижала всего меня собой, впилась в меня острыми коленями и локтями. Не позволяя двигаться. Необходимость мчаться захлестывала чёрной масляной волной. Так, что рот раскрылся для крика, а тело изогнулось дугой. Я едва не сбросил её. Мне едва не удалось.

Волна схлынула. Омыв сознание, но оставив песок страха.

Сердце колотилось до пульсирующей боли. Я задыхался. Ничего не гнало меня вперёд. Только знание, что нужно бежать.

- Фред, пусти. Нам надо б-бежать. Оно идёт за нами. - Я говорю быстро и шёпотом. - Пусти, надо спрятаться.

- У тебя шиза, придурок. - Сквозь зубы. Не отпуская меня.

- Уже рядом. Т-ты что не слышишь? Ты же слышишь...

- Ничего не... - Фредерика вдруг замолчала. Я чувствовал её вес и её короткую растерянность.

Шершавое скольжение в коридоре - там, где мы были минуту назад. Тянущееся. Медленное. Ощупывающее.

По телу девушки прошла дрожь. Крупная, как от морозного ветра.

Пол Лабиринта вибрировал - по мере того, как оно приближалось. Может быть, оно уже нас слышит: дыхание, голоса, сердцебиение. Запахи. Тепло. Мысли. Миллиард способов выдать себя.

- Это что? - Так тихо, что я едва слышу. Скорее догадываюсь по выдоху у лица.

- Спрут. П-помоги встать.

Фредерика вздёрнула меня на ноги. Теперь она бежала впереди - а я не отпускал её руку.

Она видела путь - я был ведомым. Слышащим её шаги (словно это я - спрут, кожа без глаз), повороты её тела. Я мчался изо всех сил. Боялся, что ладонь выскользнет из её ладони.

Внезапно Фредерика остановилась, и я вписался боком в стену.

- Что там? Что случилось? - Она видит что-то?

Девушка развернулась лицом к опасности. Её голос звенел от злости:

- Ну, нет. Не буду я бежать. Эй вы, придурки! Если это очередной тест - то тупой!

- Нет, пожалуйста. Пожалуйста, нам нужно бежать. Перестань, иначе оно...

Фредерика стряхнула мою руку.

- Самый тупой тест, из тех, что можно придумать! - И она бросилась в темноту на то, что преследовало нас.

Я не видел спрута, но чувствовал его голод и его упругое податливое тело. Фредерика бросилась на него с голыми руками. Стремительная и обозлённая.

Я звал её. Она не отвечала. Ни слов, ни звуков. Лишь мой голос. Лабиринт глотал его. Я зажал рот руками. Я выдаю где нахожусь. Оно найдёт меня.

Но я больше не чувствовал спрута так остро, как миг назад. И Фредерики не чувствовал.

Я побрёл туда, куда умчалась Фред. Ощупывая стены расставленными в стороны руками - каждый миг ожидая лёгкого ответного прикосновения к груди, или шее, или лицу.

- Фред? Фред, это не весело...

Я нащупал поворот - и свернул. Вошёл в арку.

В лицо ударил свет. Белоснежно-яркий, обжигающий сетчатку. Я голоден по свету, и я не закрыл глаз. Быстро огляделся в этой вспышке: я в круглой камере Лабиринта. Напротив - разбитые деревянные ящики и лежащий на боку умывальник. Картина складывалась в мозаику узнавания. Будто я все ещё рисую - и вычленяю неосознанно главное и второстепенное. Ящики, умывальник, ржавые трубы - второстепенное. Главное - длинная белоснежная выбеленная стена. Она тянется по всему помещению, как огромный изогнутый холст. У меня непроизвольно дёрнулись пальцы. Это стена, на которой нужно рисовать.

Свист - и обжигающее касание к спине. Боль длинной полосой осталась на коже. От правой лопатки до левого бедра. Словно пробный росчерк того, кто собрался рисовать на мне. Я вдохнул. И заорал.

Свет погас. Я больше ничего не видел. Ни стены. Ни вещей. Ни, обернувшись, того, кто ударил.

Свист. Ещё один удар. Горизонтально, по плечам. Я упал от его силы. Так больно, что сначала даже не чувствуешь ничего.

Пополз в сторону. Камни впились в ладони - я ощутил, как прорвалась кожа.

Свист. Я вскочил, и удар прошёлся рядом, взметнув пыль в лицо. Эйфорическое облегчение, что не попало.