Мастер Хаос

I won’t thank you again, Mr. Gorbachev!

ГЛАВА IX. НОВЫЕ ШТАНЫ АНДРЕЯ ПОЗДЕЕВА

9.1. Тем не менее, его настроение было безнадежно испорчено. Безобразов шел по пустынному пляжу в своих новых башмаках на «липучках» и думал о том, что гармония, скорей всего, недосягаема и как это ужасно, если жена вдруг ошибается и никакой ТОЙ ЖИЗНИ не существует, равно как и знаменитого СВЕТА В КОНЦЕ ТУННЕЛЯ. А вдруг действительно правы те сукины дети, которые утверждают, что впереди лишь черная дыра, мрак, забвение?.. Все те негодяи, начиная с персонажа, утверждавшего, что на его могиле будет расти лопух, ибо только это и является результатом жизни, только это, и ничто иное. Мыслимо ли бессмертие? Мыслима ли смерть? Бессмысленна ли жизнь?

Он поежился. Но погода была столь приятна, солнце светило столь ласково, новые башмаки столь уютно, почти как домашние тапочки, опекали его измученные ноги, что душа Безобразова стала смягчаться, и на секунду ему показалось, что к нему действительно возвращается молодость или, на худой конец, уменьшается количество содержащегося в нем зла, прогрессирующего по мере движения человека от родильного дома к погосту и являющегося основной причиной человеческой смертности.

Он засунул в мусорную урну свои старые стоптанные башмаки, которые зачем-то держал близ сердца, и вдруг обнаружил себя на пляже, где не было почти никого, кроме громадных белых чаек, пикирующих на берег, как белые огромные бомбардировщики на ту страну, в связях с которой его недавно упрекал албанец. Смешной албанец, и если он действительно патриот, то зачем он живет в Швеции, на острове Готланд, а не на своей мятежной родине? А зачем он сам, Безобразов, оставив свою жену, свою Москву, свою родину находится здесь, где все так сладко и покойно, где все чуждо и нереально, как в детских компьютерных играх или виртуальной реальности? Но ведь он – временно. Ему нужны были башмаки. Сбылась его относительно главная мечта – он наконец-то купил себе такие башмаки, которые помогут ему жить дальше. Самое важное, что они на «липучках» – теперь не нужно будет наклоняться, бессмысленно пыхтеть, завязывая постоянно развязывающиеся шнурки, теперь он забудет про боль в распухших суставах, теперь все будет хорошо. Ведь и другая его мечта тоже сбылась – он находится на острове Готланд. Он будет находиться на острове Готланд еще много дней, после чего радостно вернется в опостылевшую Москву, к опостылевшей жене, и ему будет радостно, что он вернулся, что у него есть жена, Москва, родина.

Мысли уже путались. Припекало. Он нашел пляжный топчан. Он разделся. Он снял башмаки, аккуратно поставил их в изголовье. Он лег на топчан и закрыл глаза.

9.2. В городе Красноярске есть художник. Вернее – Художник. Его зовут Андрей Поздеев. В прошлом году человек Андрей Геннадьевич Поздеев пересек границу земного бытия. Художник Андрей Поздеев остался.

Теперь Андрея Поздеева, слава Богу, знают не только в Красноярске, не только в Москве, не только в России. О нем сняты фильмы, о нем пишутся страницы. Я, его скромный почитатель и сопереживатель, не претендую на ученость, анализ и мнение, а лучше расскажу-ка вам о том, как мы вместе с ним покупали ему штаны в магазине ОРСа, Отдела Рабочего Снабжения Речного флота, что был расположен на улице Парижской коммуны в непосредственной близости от реки Енисей, моего дома.

– Надо бы мне купить новые штаны, – задумчиво сказал Андрей Геннадьевич, свершив мокрую приборку своего помещения, той самой мастерской, что отведена была ему в старом здании Художественного Фонда, на проспекте Мира.

– И то дело, – отозвался я, глядя на его старые штаны. Мне было тогда 27 лет, и я, имея диплом геолога, подвизался в упомянутом Художественном Фонде в должности «искусствовед по работе с народными мастерами и по привлечению заказов».

(Работа эта заключалась в том, что я писал в Москву отчеты о том, как я работаю с народными мастерами, которых большевики к тому времени уже повывели на корню, как частников и спекулянтов, отчего уцелевшие мастера таились, как мыши под веником, и избегали любых контактов с властью, хотя бы и в моем лице. А «привлечение заказов» – это я должен был снабжать «творческой работой» красноярских художников, скульпторов, навязывая услуги Худфонда советским предприятиям, заключая с ними «предварительные договора». Надо сказать, что получалось это у меня очень хорошо, и поэтому, когда я переехал в Дмитров Московской области и поступил на такую же работу в Худфонд РСФСР, по художественному Красноярску прошел слух, что меня за ударные деяния вознесли с повышением в столицу, и я теперь – большой человек, что вскоре и подтвердилось, когда меня со скандалом выгнали из Союза писателей, а из Худфонда не выгнали, потому что там и так работали исключительно люмпен-интеллигенты широкого спектра – от «инакомыслящих» до спившихся кэгэбэшников и официального долгожителя, бурята Пампилова: 91 год, из них 72 в партии).