Мастер Игры

Отец Пруста, известный врач, уже потерял надежду до­ждаться от сына чего-то путного. Ночами Марсель ку­тил на балах и банкетах, возвращался под утро и весь день спал. Вращаясь в высшем обществе, он сорил день­гами, не считаясь с тратами. Казалось, он ничем всерьез не интересуется и ни к чему не стремится. Принимая во внимание слабое здоровье сына и то, как баловала его мать, Адриан Пруст опасался, что тот так и останется светским бездельником и всю жизнь будет висеть у него на шее. Он пытался уговорить сына работать. Марсель, как мог, успокаивал его: то он обещал подумать о карье­ре юриста, то сообщал, что собирается стать библиоте­карем, но на самом деле все надежды возлагались на пу­бликацию первой книги — «Утехи и дни». В коротких новеллах и зарисовках перед читателем должны были предстать светские персонажи. Если книга будет поль­зоваться успехом — вот лучший ответ отцу и прочим сомневающимся. Чтобы поднять шансы книги, Пруст уговорил свою знакомую проиллюстрировать «Утехи и дни» искусными рисунками, а издать ее просил на луч­шей бумаге.

После множества проволочек и задержек в 1896 году книга наконец вышла. Отзывы были благосклонными, однако многие рецензенты характеризовали стиль авто­ра как «изящный» и «изысканный», вероятно подразуме­вая под этим, что работа поверхностна. Еще больше обе­скураживало то, что книга едва расходилась. Учитывая, какие средства были вложены в ее издание, стоит сказать, провал оказался сокрушительным, и за Прустом оконча­тельно закрепилась репутация денди, сноба, пишущего о единственном знакомом ему мирке. Все это полностью деморализовало Марселя.

Семья теперь еще сильнее давила на него, требуя выбрать профессию и начать заниматься делом. Однако Пруст, по-прежнему уверенный в своих силах и правильности выбора, решил, что в этой ситуации возможен един­ственный верный ответ — он напишет роман, который будет в корне отличаться от «Утех и дней». Новая книга будет длиннее и весомее первой. В ней он смешает вос­поминания детства со светскими похождениями. По­пробует описать жизнь людей из самых разных слоев общества и охватит длительный период французской истории. Такое произведение никому не покажется по­верхностным!

По мере написания роман становился все длиннее и объ­емнее, и Марсель не представлял, как связать все воедино, чтобы придать повествованию логику. Непомерные амбиции заставили его замахнуться на непосильную за­дачу, и в итоге он затерялся в ней. Несмотря на то что написаны были уже сотни страниц, к концу 1899 года Пруст вынужден был отказаться от своего замысла.

Молодой человек был охвачен унынием. Салоны и свет­ские рауты ему наскучили. Профессии у него не было, и, соответственно, не на что было опереться. Ему уже под тридцать, а он до сих пор живет с родителями и пол­ностью зависит от них в финансовом отношении. Бес­покоило и состояние здоровья — Марсель еще больше укрепился в мысли о том, что жить ему осталось недол­го. А кругом то и дело звучали рассказы об успехах свер­стников, которые занимали положение в обществе, обза­водились семьями. На их фоне Пруст чувствовал себя полным неудачником. Все его достижения ограничива­лись несколькими газетными очерками о жизни высшего света, да еще книгой, над которой смеялся весь Париж. Единственной опорой для него оставалась безграничная любовь матери.

В разгар кризиса Прусту вдруг пришла спасительная мысль. Вот уже несколько лет он зачитывался работами английского критика и философа Джона Рёскина. Те­перь он решил перевести произведения Рёскина на фран­цузский язык. Потребуется не один год усиленного тру­да, серьезного изучения тех областей, которыми зани­мался Рёскин, например готической архитектуры. Работа будет отнимать почти все время, и от мечты о написании романа пока придется отказаться. Но он докажет родите­лям, что способен зарабатывать на жизнь, что у него есть профессия.

Ухватившись за эту возможность как за соломинку, Пруст энергично окунулся в работу.

Через несколько лет интенсивного труда его переводы Рёскина были опубликованы и получили широкое при­знание. Вступительные статьи и эссе, которыми Пруст сопроводил переводы, разрушили наконец репутацию ветреника и дилетанта, закрепившуюся за ним после пу­бликации «Утех и дней». Теперь на него смотрели как на серьезного ученого. Благодаря этой работе Пруст выра­ботал свой стиль письма; глубоко проникнув в суть тру­дов английского литератора, он мог продолжить эту ли­нию в собственном творчестве, писать зрелые и содер­жательные эссе. И он наконец приучил себя к порядку и дисциплине — от этого можно было отталкиваться, со­вершенствоваться.

Но когда Марсель только-только начал добиваться пер­вых скромных успехов, главная душевная опора зашата­лась, а потом и вовсе ушла из-под ног. В 1903 году умер отец; всего через два года скончалась и мать, не сумевшая пережить утрату. Они с Марселем были практически не­разлучны, и он с раннего детства думал о смерти матери с ужасом. Теперь Марсель чувствовал себя оставленным, одиноким, ему казалось, что жить больше незачем.