Мастер и Маргарита

К слову "Аннушка" привязались слова "подсолнечное масло", а затем почему-то "Понтий Пилат". Пилата поэт отринул и стал вязать цепочку, начиная со слова "Аннушка". И цепочка эта связалась очень быстро и тотчас привела к сумасшедшему профессору.	The word 'Annushka' got strung together with the words 'sunflower oil', and then for some reason with 'Pondus Pilate'. The poet dismissed Pilate and began Unking up the chain that started from the word 'Annushka'. And this chain got very quickly linked up and led at once to the mad professor.
Виноват! Да ведь он же сказал, что заседание не состоится, потому что Аннушка разлила масло. И, будьте любезны, оно не состоится! Этого мало: он прямо сказал, что Берлиозу отрежет голову женщина?! Да, да, да! Ведь вожатая была женщина?! Что же это такое? А?	'Excuse me! But he did say the meeting wouldn't take place because Annushka had spilled the oil. And, if you please, it won't take place! What's more, he said straight out that Berlioz's head would be cut off by a woman?! Yes, yes, yes! And the driver was a woman! What is all this, eh?!'
Не оставалось даже зерна сомнения в том, что таинственный консультант точно знал заранее всю картину ужасной смерти Берлиоза. Тут две мысли пронизали мозг поэта. Первая: "Он отнюдь не сумасшедший! Все это глупости!", и вторая: "Уж не подстроил ли он это сам?!"	There was not a grain of doubt left that the mysterious consultant had known beforehand the exact picture of the terrible death of Berlioz. Here two thoughts pierced the poet's brain. The first: 'He's not mad in the least, that's all nonsense!' And the second: Then didn't he set it all up himself?'
Но, позвольте спросить, каким образом?! Э, нет! Это мы узнаем!	'But in what manner, may we ask?! Ah, no, this we're going to find out!'
Сделав над собой великое усилие, Иван Николаевич поднялся со скамьи и бросился назад, туда, где разговаривал с профессором. И оказалось, что тот, к счастью, еще не ушел.	Making a great effort, Ivan Nikolaevich got up from the bench and rushed back to where he had been talking with the professor. And, fortunately, it turned out that the man had not left yet.
На Бронной уже зажглись фонари, а над Патриаршими светила золотая луна, и в лунном, всегда обманчивом, свете Ивану Николаевичу показалось, что тот стоит, держа под мышкою не трость, а шпагу.	The street lights were already lit on Bronnaya, and over the Ponds the golden moon shone, and in the ever-deceptive light of the moon it seemed to Ivan Nikolaevich that he stood holding a sword, not a walking stick, under his arm.
Отставной втируша-регент сидел на том самом месте, где сидел еще недавно сам Иван Николаевич. Теперь регент нацепил себе на нос явно не нужное пенсне, в котором одного стекла вовсе не было, а другое треснуло. От этого клетчатый гражданин стал еще гаже, чем был тогда, когда указывал Берлиозу путь на рельсы.	The ex-choirmaster was sitting in the very place where Ivan Nikolaevich had sat just recently. Now the busybody had perched on his nose an obviously unnecessary pince-nez, in which one lens was missing altogether and the other was cracked. This made the checkered citizen even more repulsive than he had been when he showed Berlioz the way to the rails.
С холодеющим сердцем Иван приблизился к профессору и, взглянув ему в лицо, убедился в том, что никаких признаков	With a chill in his heart, Ivan approached the professor and, glancing into his face, became convinced that there were not and never had