Мастер и Маргарита

вывихнутых на допросе руках, как он, морщась и охая, все же улыбается бессмысленной сумасшедшей улыбкой.	interrogation; how he, wincing and groaning, nevertheless smiles a senseless, crazed smile.
Он знал, что в это же время конвой ведет к боковым ступеням трех со связанными руками, чтобы выводить их на дорогу, ведущую на запад, за город, к Лысой Горе. Лишь оказавшись за помостом, в тылу его, Пилат открыл глаза, зная, что он теперь в безопасности - осужденных он видеть уже не мог.	He knew that at the same time the convoy was already leading the three men with bound arms to the side stairs, so as to take them to the road going west from the city, towards Bald Mountain. Only when he was off the platform, to the rear of it, did Pilate open his eyes, knowing that he was now safe - he could no longer see the condemned men.
К стону начинавшей утихать толпы примешивались теперь и были различимы пронзительные выкрики глашатаев, повторявших одни на арамейском, другие на греческом языках все то, что прокричал с помоста прокуратор. Кроме того, до слуха долетел дробный, стрекочущий и приближающийся конский топот и труба, что-то коротко и весело прокричавшая. Этим звукам ответил сверлящий свист мальчишек с кровель домов улицы, выводящей с базара на гипподромскую площадь, и крики "берегись!".	Mingled with the wails of the quieting crowd, yet distinguishable from them, were the piercing cries of heralds repeating, some in Aramaic, others in Greek, all that the procurator had cried out from the platform. Besides that, there came to his ears the tapping, clattering and approaching thud of hoofs, and a trumpet calling out something brief and merry. These sounds were answered by the drilling whistles of bovs on the roofs of houses along the street that led from the bazaar to the hippodrome square, and by cries of 'Look out!'
Солдат, одиноко стоявший в очищенном пространстве площади со значком в руке, тревожно взмахнул им, и тогда прокуратор, легат легиона, секретарь и конвой остановились.	A soldier, standing alone in the cleared space of the square with a standard in his hand, waved it anxiously, and then the procurator, the legate of the legion, the secretary and the convoy stopped.
Кавалерийская ала, забирая все шире рыси, вылетела на площадь, чтобы пересечь ее в сторонке, минуя скопище народа, и по переулку под каменной стеной, по которой стлался виноград, кратчайшей дорогой проскакать к Лысой Горе.	A cavalry ala, at an ever-lengthening trot, flew out into the square, so as to cross it at one side, bypassing the mass of people, and ride down a lane under a stone wall covered with creeping vines, taking the shortest route to Bald Mountain.
Летящий рысью маленький, как мальчик, темный, как мулат, командир алы - сириец, равняясь с Пилатом, что-то тонко крикнул и выхватил из ножен меч. Злая вороная взмокшая лошадь шарахнулась, поднялась на дыбы. Вбросив меч в ножны, командир ударил плетью лошадь по шее, выровнял ее и поскакал в переулок, переходя в галоп. За ним по три в ряд полетели всадники в туче пыли, запрыгали кончики легких бамбуковых пик, мимо прокуратора понеслись казавшиеся особо смуглыми под	At a flying trot, small as a boy, dark as a mulatto, the commander of the ala, a Syrian, coming abreast of Pilate, shouted something in a high voice and snatched his sword from its sheath. The angry, sweating black horse shied and reared. Thrusting his sword back into its sheath, the commander struck the horse's neck with his crop, brought him down, and rode off into the lane, breaking into a gallop. After him, three by three, horsemen flew in a cloud of dust, the tips of their light bamboo lances bobbing, and faces dashed past the procurator -