Мастер и Маргарита

прокуратор. Волна не дошла до низшей точки и неожиданно стала опять вырастать и, качаясь, поднялась выше первой, и на второй волне, как на морском валу вскипает пена, вскипел свист и отдельные, сквозь гром различимые, женские стоны. "Это их ввели на помост... - подумал Пилат, - а стоны оттого, что задавили нескольких женщин, когда толпа подалась вперед".	reached its lowest point before it started swelling again unexpectedly and, swaying, rose higher than the first, and as foam boils up on the billows of the sea, so a whistling boiled up on this second wave and, separate, distinguishable from the thunder, the wails of women. They've been led on to the platform,' thought Pilate, 'and the wails mean that several women got crushed as the crowd surged forward.'
Он выждал некоторое время, зная, что никакою силой нельзя заставить умолкнуть толпу, пока она не выдохнет все, что накопилось у нее внутри, и не смолкнет сама.	He waited for some time, knowing that no power could silence the crowd before it exhaled all that was pent up in it and fell silent of itself.
И когда этот момент наступил, прокуратор выбросил вверх правую руку, и последний шум сдуло с толпы.	And when this moment came, the procurator threw up his right arm, and the last noise was blown away from the crowd.
Тогда Пилат набрал, сколько мог, горячего воздуха в грудь и закричал, и сорванный его голос понесло над тысячами голов:	Then Pilate drew into his breast as much of the hot air as he could and shouted, and his cracked voice carried over thousands of heads:
- Именем кесаря императора!	'In the name of the emperor Caesar! . . .'
Тут в уши ему ударил несколько раз железный рубленый крик - в когортах, взбросив вверх копья и значки, страшно прокричали солдаты:	Here his ears were struck several times by a clipped iron shout: the cohorts of soldiers raised high their spears and standards and shouted out terribly:
- Да здравствует кесарь!	'Long live Caesar!'
Пилат задрал голову и уткнул ее прямо в солнце. Под веками у него вспыхнул зеленый огонь, от него загорелся мозг, и над толпою полетели хриплые арамейские слова:	Pilate lifted his face and thrust it straight into the sun. Green fire flared up behind his eyelids, his brain took flame from it, and hoarse Aramaic words went flying over the crowd:
- Четверо преступников, арестованных в Ершалаиме за убийства, подстрекательства к мятежу и оскорбление законов и веры, приговорены к позорной казни -повешению на столбах! И эта казнь сейчас совершится на Лысой Горе! Имена преступников - Дисмас, Гестас, Вар-равван и Га-Ноцри. Вот они перед вами!	'Four criminals, arrested in Yershalaim for murder, incitement to rebellion, and outrages against the laws and the faith, have been sentenced to a shameful execution - by hanging on posts! And this execution will presently be carried out on Bald Mountain! The names of the criminals are Dysmas, Gestas, Bar-Rabban and Ha-Nozri. Here they stand before you!'
Пилат указал вправо рукой, не видя никаких преступников, но зная, что они там, на месте, где им нужно быть.	Pilate pointed to his right, not seeing any criminals, but knowing they were there, in place, where they ought to be.
Толпа ответила длинным гулом как бы удивления или облегчения. Когда же он	The crowd responded with a long rumble as if of surprise or relief. When it died down, Pilate