Мастер и Маргарита

сгорбившегося над низеньким столом и записывающего показания. Он поднял голову, но тотчас же опять склонил ее к пергаменту.	hunched over a low table and writing down the testimony. He raised his head, but immediately bent it to the parchment again.
- Множество разных людей стекается в этот город к празднику. Бывают среди них маги, астрологи, предсказатели и убийцы, -говорил монотонно прокуратор, - а попадаются и лгуны. Ты, например, лгун. Записано ясно: подговаривал разрушить храм. Так свидетельствуют люди.	'All sorts of people gather in this town for the feast. Among them there are magicians, astrologers, diviners and murderers,' the procurator spoke in monotone, 'and occasionally also liars. You, for instance, are a liar. It is written clearly: "Incited to destroy the temple". People have testified to it.'
- Эти добрые люди, - заговорил арестант и, торопливо прибавив: - игемон, -продолжал: - ничему не учились и все перепутали, что я говорил. Я вообще начинаю опасаться, что путаница эта будет продолжаться очень долгое время. И все из-за того, что он неверно записывает за мной.	‘These good people,' the prisoner spoke and, hastily adding 'Hegemon', went on: '... haven't any learning and have confused everything I told them. Generally, I'm beginning to be afraid that this confusion may go on for a very long time. And all because he writes down the things I say incorrectly.'
Наступило молчание. Теперь уже оба больных глаза тяжело глядели на арестанта.	Silence fell. By now both sick eyes rested heavily on the prisoner.
- Повторяю тебе, но в последний раз: перестань притворяться сумасшедшим, разбойник, - произнес Пилат мягко и монотонно, - за тобою записано немного, но записанного достаточно, чтобы тебя повесить.	'I repeat to you, but for the last time, stop pretending that you're a madman, robber,' Pilate said softly and monotonously, 'there's not much written in your record, but what there is is enough to hang you.'
- Нет, нет, игемон, - весь напрягаясь в желании убедить, заговорил арестованный,- ходит, ходит один с козлиным пергаментом и непрерывно пишет. Но я однажды заглянул в этот пергамент и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там записано, я не говорил. Я его умолял: сожги ты бога ради свой пергамент! Но он вырвал его у меня из рук и убежал.	'No, no, Hegemon,' the arrested man said, straining all over in his wish to convince, 'there's one with a goatskin parchment who follows me, follows me and keeps writing all the time. But once I peeked into this parchment and was horrified. I said decidedly nothing of what's written there. I implored him: "Burn your parchment, I beg you!" But he tore it out of my hands and ran away.'
- Кто такой? - брезгливо спросил Пилат и тронул висок рукой.	'Who is that?' Pilate asked squeamishly and touched his temple with his hand.
- Левий Матвей, - охотно объяснил арестант, - он был сборщиком податей, и я с ним встретился впервые на дороге в Виффагии, там, где углом выходит фиговый сад, и разговорился с ним. Первоначально он отнесся ко мне неприязненно и даже оскорблял меня, то есть думал, что оскорбляет, называя меня собакой, - тут арестант усмехнулся, - я лично не вижу	'Matthew Levi,'[13] the prisoner explained willingly. 'He used to be a tax collector, and I first met him on the road in Bethphage,'[4] where a fig grove juts out at an angle, and I got to talking with him. He treated me hostilely at first and even insulted me - that is, thought he insulted me - by calling me a dog.' Here the prisoner smiled. 'I personally see nothing bad about this animal, that I should be offended by