Маскарад для эмигранта

Нет, мы так не думали, мы знали, что наша доблестная армия, несмотря на ее многочисленность, уже почти на одну треть состояла из больных и увечных. Но от этого было не легче, ведь нам предстояло торчать в этой чертовой балке еще не менее десяти дней. Хотя, если признаться честно, то первые дни нашего невольного заключения мы перенесли довольно легко, с беззаботностью молодых людей, для которых тяжелая работа на корабле с бесконечным лазанием по вантам, и с такой же бесконечной перетяжкой оснастки, временно закончилась. Следует заметить, что и ночью на суше было не намного легче: сперва приходилось бегать как угорелому за необычайно быстрыми и верткими овцами, а после поимки начиналось самое трудное: нужно было связать животное, которое сопротивлялось изо всех сил. И мы узнали, что рога и копыта этих тварей по твердости нисколько не уступают железу. Наши ноги, руки и туловища после двух-трех ночей промысла покрылись синяками и кровоподтеками. Если же попадался баран, то в одиночку не стоило с ним даже связываться, иногда он выходил победителем в схватке даже против двоих. Теперь же мы целыми днями купались и загорали: море и воздух были довольно теплыми, так как весна была ранняя. Наши иссиня-черные пятна на теле исчезли и сменились ровным загаром. Зажили даже наши многострадальные ладони, пострадавшие раньше от грубых веревок, которыми приходилось скручивать овечьи ноги. И особенно от колючек, которых в шерсти было, как нам казалось, больше, чем самой шерсти. Ко всему у Гальмара оказалась колода карт, а Каспар вырезал из дерева сперва шашки, затем и шахматные фигуры; доски изготовили прямо на земле из белой и чёрной гальки. Развлечений у нас, как вы видите, хватало, а единственный труд: ловля рыбы и заготовка дров для костра, был совершенно не в тягость. Хуже обстояло дело с пищей, как я уже говорил, нас затошнило от жирной рыбы, к сожалению худая в этом море, по всей видимости, не проживала вовсе, по крайней мере, нам она не попадалась. С помощью силков, которые научил изготавливать все тот же Каспар, мы стали охотиться на птиц, но утки, пойманные с их помощью, оказались еще более жирными, чем рыба. Все наши беды крылись в одном: в отсутствии хлеба. Мы с надеждой взирали на командира, но теперь начали думать, что он все же не всесилен.

Но однажды Каспар разложил на песке пучки различных трав, которые в изобилии росли вокруг нашего оврага.

– Скажите, месье Гильом, вам ведь приходилось в вашей Сорбонне изучать ботанику, не так ли? – Каспар в прошлом сельский житель, поэтому уважительно относится к ученым людям, – и вам, может быть, известно как называются эти травы?

– Так, сейчас посмотрим, ведь я магистр ботаники и, одновременно, бакалавр истории; я могу вас заверить, что люди выпекали хлеб раньше, чем научились его выращивать. – Гильом уже догадался, что хочет от него Каспар. Он перебирает пучки, бормоча себе под нос, – так, это мятлик, это овсюг, житняк, это не то. Почему-то здесь чабрец, калган все не то…Стоп, а вот пшеница цилиндрическая, видимо, как раз то, что вы ищете, месье Каспар.

Скептик и сквернослов, каким был еще минуту назад Гильом, на наших глазах превратился в вежливого солидного ученого. Теперь Каспар ведет нас посмотреть его находку: плоский каменный круг, почти метр в поперечнике. Да, это он, жернов, подтверждает магистр, вернее его половина, требуется еще один, такой же или поменьше. Каспар делает заявление: кто найдет второй камень, будет освобожден от ночного дежурства. Но для поисков мы должны использовать свое личное время, а сейчас точим ножи и отправляемся на сбор урожая дикой пшеницы, она большими очагами чередуется с куртинами полыни и ковыля по краям нашей и других, таких же балок, которых здесь несколько; теперь мы внимательно осматриваем их склоны и основания. Нами движет не сомнительное счастье освобождения от дежурства, а страстное желание проглотить хотя бы кусочек хлеба. Маленький кусочек хлеба, который мы все без исключения, держали в руках, а некоторые счастливчики даже вкушали его в наших горячечных сновидениях. И командир правильно уловил наши настроения: тому, кто найдет второй камень – двойная порция хлеба ежедневно. Мы уже собрали много семян злака, но что толку, нам никак не удается превратить его в муку; попытка сделать второй жернов заканчивается неудачей. Нужен топор, которого у нас нет, у нас только бессильные против камня ножи. Время идет, все мы заняты поиском подходящего камня, но все напрасно: нам попадаются только круглые булыжники, и ни одного плоского. Потихоньку наш энтузиазм гаснет, и мы прекращаем поиски, только Лангар и маленький Жульен бродят где-то по дальним оврагам.