Маска одержимости: Начало

Он покачал головой:

— Туман слишком густой. Ты уверен?

Я не сводил с поля глаз. Неужели все тыквы пришли в движение? Неужели они все перекатываются сейчас на своих плетях? Движутся в густом белом тумане?

— Теперь уже не уверен, — сказал я. — Могут ли духи усопших заставлять тыквы двигаться?

— Понятия не имею, — ответил Хэйвуд. — Я лишь пересказал тебе то, что сам слышал. Так вот, есть еще кое-что. Ходят слухи о существе, именуемом Хозяином Кладбища.

И как только он произнес это имя, мощный порыв ветра всколыхнул поле. Туман клубился среди плетей. Тыквы совершенно пропали в белесой мгле.

— Говорят, что однажды по плетям поднялся самый неистовый из мертвецов, — продолжал Хэйвуд, понизив голос до шепота. — Его разгневанный дух проник через плети в одну из тыкв. А через какое-то время он научился менять свой облик.

— Я… я не понимаю, — пробормотал я. — Менять свой облик?

— Находясь внутри тыквы, он способен принимать другую форму. Другое обличье. Он может превратиться в человека или животное. А потом — снова в тыкву. Таким образом, его невозможно найти. Его никак нельзя отправить туда, откуда он явился. Его могущество сильнее всего на Хэллоуин.

— Ух ты… — Я должен был хорошенько это обдумать. Такое трудно укладывалось в голове.

— Его зовут Хозяином Кладбища, — сказал Хэйвуд. — Но находиться он может где угодно, ибо им движет ярость. И желает он лишь одного. Он хочет терроризировать людей и держать их подальше от…

Хэйвуд умолк. Он не закончил фразы. От испуга его рот широко раскрылся.

Я проследил за его взглядом. Тот был устремлен на поле. В тяжелую пелену тумана.

И я увидел темное пятно, движущееся в клубящемся мареве. Нечто черное.

Туман отступил, его белесая кромка извивалась, подобно змее. Темное создание, к которому был прикован взгляд Хэйвуда, вышло из мглы.

Черный кот. Зевс.

Он замер на краю поля. Глаза горели жутковатым огнем. Прожигали нас.

Хэйвуд схватил меня за руку. Я увидел страх на его лице.

— Этот к-кот… — заикаясь, выдавил он. — Давно он тут торчит? Интересно, он слышал, о чем мы тут говорили?

Кот угрюмо мяукнул, словно отвечая на вопрос.

К моему удивлению, Хэйвуд уронил зонтик и бросился в туман. Через несколько секунд его уже и след простыл.

11

За ужином папа был в приподнятом настроении. Он все время стучал ложкой и вилкой по столу, то и дело повторяя: «Что за день! Что за чудесный день!»

Мама сжала его руку:

— Расслабься, Алан. У тебя все лицо красное.

— Я не могу расслабиться. Видали, сколько народу? Мы за сегодня наколотили больше тысячи баксов!

— Значит, мне можно будет купить новую куклу «Американская девочка»? — воскликнула Дэйл.

— И мне, и мне? — подхватила Долли. — С двумя наборами одежды?

Родители рассмеялись.

— Не будьте эгоистками, — пожурила их мама. — Эти деньги нужны семье.

— Мы с Дэйл тоже члены семьи! — возразила Долли.

— Что за день! — в десятый раз повторил папа. — А дождь почти перестал. Так что завтра будет и того лучше. Продадим до одной все тыквы — даже самые захудалые. Одни голые плети останутся.

Я представил себе голые плети, тянущиеся по всему полю, точно змеи. От одной мысли об этом меня бросило в дрожь.

— Вы, девочки, были неотразимы! — продолжал рассыпаться в восторгах папа. Он положил в большую миску добрую порцию жареной картошки и передал ее маме. — Зазывалы из вас получились отменные!

— Й-йэ-э-эй! — в один голос завопили близняшки.

— Было очень весело, — заявила Долли. — Только собачку было жалко.

Мама и папа дружно заморгали. Папа даже отложил куриную ножку:

— Собачку?

Девочки кивнули.

— А вы разве не видели? — спросила Дэйл. — Те люди привели с собой черную собачку, а та возьми, да и сорвись с поводка…

— Она убежала, — добавила Долли. — Убежала и потерялась среди листьев.

— Надо же, а я все пропустила, — сказала мама.

— Разве вы не слышали, как те люди кричали: «Жевачка! Жевачка!»? — спросила Долли. — Так собачку зовут. Жевачка.

— А что потом? — спросил папа. — Вы нашли ее?

— Дэйл нашла, — сказала Долли. — Она все это время сидела неподалеку. Надыбала где-то кусок тыквенной корки, и грызла.

— Видно, недаром ее назвали Жевачкой, — прокомментировал я.

Мама засмеялась, но к ней никто не присоединился.

— Все хорошо, что хорошо кончается, — подытожил папа. И снова принялся за куриную ножку.

— А дяденька дал нам с Долли за это по доллару, — лучась от гордости, похвасталась Дэйл.

— Каждой по доллару? — воскликнула мама. — И что же вы с ними будете делать?

— Вы не можете их забрать. Мы их сбережем, а в городе купим «Twizzlers».[1]

— Хороший выбор, — вставил я. Я люблю «Twizzlers».

Папа повернулся ко мне:

— Ты сегодня тоже проделал хорошую работу. Неужели тебе не понравилось?

— Не особо, — признался я.

Он вздохнул.

— Знаю, знаю. Я должен был переменить свое отношение. Но мне нужно рассказать вам то, что я слышал.

Мне страшно хотелось рассказать папе с мамой историю, что поведал мне Хэйвуд — о ферме, кладбище и разгневанных мертвецах. Однако я сильно сомневался, что это подходящая тема для застольной беседы.

Но слово — не воробей. Я больше не мог держать это в себе.