Марсианин

испытала состояние невесомости, а затем их вновь вдавило в кресло: заработала вторая ступень.

А первая, теперь уже ненужная, падала на Марс, чтобы обрушиться в неизвестной области

планеты.

Вторая ступень вывела корабль ещё выше, на низкую орбиту. Она проработала куда меньше

времени, чем первая — и ускорение при этом было куда мягче. По сравнению с первой, она

казалась чуть ли не десертом к основному блюду.

Двигатель одним разом выключился, и какофония сменилась давящей тишиной.

— Главный двигатель выключен, — сказал Мартинес. — Продолжительность взлёта:

восемь минут, четырнадцать секунд. Мы легли на курс сближения с «Гермесом».

В обычных обстоятельствах удачный взлёт стал бы причиной для радости. Но не сейчас.

Гробовое молчание нарушалось только всхлипываниями Йоханссен.

* * *

Четыре месяца спустя…

NASA терпеть не могло тратить впустую драгоценное время, которое можно потратить на

исследования. Рейсы к Марсу и обратно оставались столь же загруженными работой, как и

научные программы на поверхности планеты. Команду просто завалили экспериментами: планы

были разработаны на шестерых, а не на пятерых.

Бек пытался выбросить из головы тягостную причину, по которой ему поручили вести

эксперименты по выращиванию растений в условиях невесомости. Он отмечал размеры и форму

листьев папоротника, делал снимки, вёл записи.

Завершив научную программу на сегодня, он взглянул на часы. Как раз вовремя! Данные

скоро загрузятся. Он проплыл мимо реактора к трапу «А».

Опускаясь вдоль трапа ногами вниз, вскоре ему пришлось ухватиться за поручни: сказалось

центростремительное ускорение вращающегося корабля. К моменту, когда Бек добрался до

полуконуса «А», ускорение составило 0,4 g.

Искусственная гравитация была не просто роскошью: она держала их в форме. Не будь её, в

первую неделю на Марсе они едва могли бы ходить. Регулярные упражнения могли бы

поддерживать в здоровом состоянии сердце и кости, но не придумали ещё таких упражнений,

которые бы позволили им с первых марсианских суток быть в рабочей форме на все сто

процентов.

А раз система уже разработана, почему бы не воспользоваться ею на обратном пути?

Йоханссен сидела на своём рабочем месте, Льюис — рядом. Вогель и Мартинес болтались

неподалёку. Пакет данных нёс в себе электронную почту и видео из дома. Лучшее время дня!

— Ну, что там? — спросил Бек, заходя на мостик.

— Почти скачали, — ответила Йоханссен. — 98 %.

— Чего такой радостный, Мартинес? — спросил Бек.

— Моему сыну вчера стукнуло три года, — просияв, ответил тот. — Должны быть фотки со

дня рождения. А у тебя что?

— Ничего такого, — сказал Бек. — Отзывы экспертов о статье, которую я написал пару лет

назад.

— Всё! — объявила Йоханссен. — Личные письма направлены по вашим ноутбукам. Кроме

того, для Вогеля пришло обновление телеметрии, а для меня — системное обновление. Хм… тут

ещё голосовое сообщение, адресованное всей команде.

Йоханссен повернулась к Льюис. Та пожала плечами:

— Запускай.

Йоханссен щёлкнула по файлу и откинулась в кресле.

— «Гермес», говорит Митч Хендерсон, — послышался голос из динамиков.

— Хендерсон? — озадаченно переспросил Мартинес. — Лично, не через дежурного

диспетчера?

Льюис подняла руку, призывая сохранять тишину.

— У меня для вас новость, — продолжил голос Хендерсона. — Смягчить её нет никакой

возможности, поэтому скажу как есть: Марк Уотни до сих пор жив.

Йоханссен шумно выдохнула.

— Какого…? — запнувшись, произнёс Бек.

Вогель стоял, разинув рот. По выражению лица было видно, насколько он шокирован.

Мартинес бросил взгляд на Льюис. Та склонилась вперёд, обхватив рукой подбородок.

— Знаю, это вас удивит, — продолжил Митч. — И знаю, что у вас появится множество

вопросов. Обязательно на них ответим, но сейчас скажу главное. Марк Уотни жив и здоров. Мы

узнали об этом два месяца назад и решили вам не сообщать; мы даже подвергали цензуре

личные сообщения. Лично я выступал решительно против этого. Сегодня мы извещаем вас об

этом, потому что у нас появился реальный план по спасению Уотни: по сути, он заключается в

том, что команда «Ареса-4» заберёт его с собой на модифицированном спускаемом модуле.

Бесплотный голос Хендерсона продолжил:

— Мы предоставим вам отчёты в письменном виде, но и без того известно наверняка: в

случившемся вашей вины нет. Марк не устаёт нам об этом напоминать. Просто неудачное

стечение обстоятельств.

Сделав паузу, голос заговорил снова:

— Вам потребуется какое-то время, чтобы это переварить. На завтра все эксперименты

отменяются. Отправьте нам все ваши вопросы, мы на них ответим. Хендерсон, конец связи.

На мостике воцарилась звенящая тишина.

— Он… Он ещё жив? — спросил Мартинес, не в силах удержать улыбку.

Вогель энергично закивал:

— Жив!

Йоханссен, не веря своим ушам, уставилась в монитор широко раскрытыми глазами.

— Чёрт возьми! — хохотнул Бек. — Чёрт возьми! Командор, он жив!